— Единственное, что я хочу, это сказать… — она выдержала эффектную паузу. — Берегитесь… Очень скоро этот дворец превратиться в руины. Вы… да, вы все, — рука ведьмы обвела присутствующих, — будете лежать бездыханными трупами посреди этого хаоса. А головы членов императорской семьи будут выставлены на пиках на вершине кургана тел.
— Да как ты смеешь! — воскликнул Эдан.
— Я смею, император. Я всё смею. Сейчас я ухожу. Но ухожу, чтобы вернуться. А вернусь я очень скоро, и тогда… берегитесь. Тэр-Авен будет полыхать, и везде будете слышать вы крики умирающих, чья гибель будет на вашей совести. Мои создания разорвут всех в клочья.
Бросив победный взгляд на покрасневшего от ярости правителя, и бледную Евдокию, что мокрыми от слёз глазами смотрела на ведьму, Феона снова расхохоталась и исчезла. Просто растворилась в воздухе, а её безумный смех ещё звучал в воздухе, пробирая до костей самым неприятным чувством в мире — страхом.
Глава 25. Битва
После визита Феоны, в городе было объявлено военное положение. Все понимали, что их враг — не какой-то там маг-самоучка, который может в любой момент сделать ошибку, что станет для обенцев спасительной. Нет. Ведьма — хорошо обученная всему женщина и, судя по всему, безумная. Её предупреждение о том, что она нападёт на замок не одна, ещё больше всполошило жителей дворца.
Но был один факт, который немного поднимал дух людей. Любая тёмная магия отступит, когда соприкоснётся с чем-то святым, во что верят. Для обенцев это была вера в Царя и Деву Небесных. Был отдан приказ, чтобы всё было освещено. Каждый дом, каждая комната, каждая вещь и улица были окроплены по три раза святой водой, освящённой в главном соборе Рождества.
Но, то ли из-за того, что вода быстро расходовалась, то ли из-за размеров города, то ли из-за длительности самой процедуры, Феона нагрянула тогда, когда оставалась последняя часть дворца, где находилась часовня. Улицы мгновенно опустели. Ворота города и замка закрылись. Наступила тишина.
Посетителем одиноких улиц внезапно стал прохладный ветер, принесший неприятный пронизывающий запах страха и сырости. Порывы ветра покачнули колокол, и тот издал долгий протяжный низкий возглас, который был принят всеобщим молчанием довольно напряжённо. И тут появилась она. Феона стояла посреди главной улицы, что шла от въезда в город прямо ко дворцу. Перед ней возвышались запертые створки ворот замка. Девушка подняла руки, собираясь открыть себе путь во дворец, но ей это не удалось. Её магию что-то не пускало внутрь. Ведьма раздражённо топнула.
— Ладно…
Она что-то зашептала, вскинув голову к небу. Радужная оболочка её глаз окрасилась в золотой цвет. Голос всё больше и больше набирал громкость, последнее слово сопровождалось громом. Длинная молния ударила в самую крышу дворца, как раз над тем местом, которое не успели освятить. Потом от Феоны пробежала волна, весомо ударившая в ворота. Те дёрнулись, но выстояли.
Когда молния ударила в крышу дворца, находившиеся в той части солдаты, под предводительством императора, почувствовали, как под ногами у них задрожал пол. Чтобы не упасть, им пришлось схватиться за стены. Они с ужасом увидели, как электрическая змея прошла внутрь и ударила в пол. Появилось яркое сияние, на месте которого потом, откуда не возьмись, оказались, какие-то чудища, с рогами и мощными лапами, покрытыми чешуёй. Белоснежные зубы сверкали, обнажённые хищным оскалом.
Эдан подал пример своим солдатам, схватив меч и отрубив голову одному чудищу. Остальные тоже ринулись в атаку. Но сколько бы они ни бились, сколько бы ни рубили, на месте отрубленных частей, вырастали новые, точно такие же. Раны затягивались, не проронив ни одной кровавой слезы. А вот солдаты получали раны, и те не заживали, а оставались, отнимая силы.
Дыхание безнадёжно сбилось, а рана в плече невыносимо ныла, истекая кровью. Эдан после очередного удара, смог на несколько мгновений обеспечить себе передышку, ударив кулаком по голове чудища и ободрав тем самым себе костяшки пальцев. Но то вскоре пришло в себя и с большей яростью набросился на мужчину. Эдан, понимая, что схватку им сейчас не выиграть, он оглянулся и крикнул:
— Назад, отступаем в часовню!
Солдаты послушали государя. По очереди, отвлекая противников оглушением, они проскальзывали за дверь, что находилась в стене за их спинами. Последним был император.
— Надо забаррикадировать дверь! — крикнул он. Послушные воле царя, солдаты начали пододвигать к двери, что содрогалась под ударами чудовищ, всё подряд: аналой, стол, шкаф. Когда подпирать было нечем, все защитники отошли от баррикад, встав в стойку и готовясь к новой битве, которая могла стать для них последней.