– Надеялся, что ты приедешь ко мне этим утром, ждал тебя, встал пораньше.
– Надеялась, что ты встретишь меня в аэропорту, – вернула ему я, поражаясь самой себе и своей выдержке, что так долго терпела этот спектакль.
Желание принять приглашение “сестер” обозначилось сильнее.
“Приехать вместе с ним и бросить у всех на глазах!”
Я этого не сделаю. Мне жаль потраченного времени. Я не актриса и мне не нужно всех этих зарисовок и дешевых мизансцен, чтобы ощутить свой триумф.
Все будет очень просто, со вкусом и без ненужного драматизма. Ричард начнет искать себе подружку сегодня же, среди студенток или тех с кем провел прошлый вечер.
– Ты знаешь, что мне с утра на работу.
– Да, поэтому я приехала к тебе, а тебя не оказалось дома, – не выдержала я, послав к черту триумфальный разрыв.
Молчание. Ему понадобилось время, чтобы осознать сказанное.
– Лекси, у меня завал на…
Я отключила телефон и отправила номер телефона Безоса-младшего в глухой и беспросветный список “Отверженные”. Не надо кормить меня наспех выдуманными историями и делать еще большую идиотку.
“Пора что-то менять”, – эта мысль обозначилась в сознании еще четче, чем раньше.
ГЛАВА 4
– Ты похудела, Лекси.
Не сильно. Радует, что для платьев Нины куда выгоднее будет похудеть, нежели поправиться – они всегда шьются в единственном экземпляре и ждут своего выхода, ту самую, свою единственную обладательницу. Это касается любых нарядов, не только тех, что шьются для невест.
– Цвет, все дело в нем. – Меня немного смутило то, с какой теплотой она посмотрела на мое отражение. – В таком будешь выглядеть стройной и хрупкой, даже если весишь центнер.
Реджина сидит на диванчике и пока не произнесла ни слова. Как бы она ни старалась, у нее не получается убрать это восторженно-ошарашенное выражение лица. Глаза у нее как у ребенка, впервые попавшего в “Хэмлиз” на Рождество.
– Почему серый цвет некоторым кажется таким скучным?
Нина – не та самая легендарная портниха Нина Риччи, сделавшая головокружительную карьеру ничем не уступающую в успехе Коко Шанель, она – ее невестка, помощница, верная и преданная дочь, которой у иконы стиля никогда не было. Она поправляет на мне платье, пока я стою на подиуме и рассматриваю себя в зеркале. Нина встречается со мной глазами и вновь улыбается, где-то очень далеко, в своих мыслях. Мне бы очень хотелось знать, о чем думает эта женщина, с которой я знакома добрую вечность. Мой первый наряд от кутюр был именно отсюда. Он до сих пор у меня в шкафу, бережно-хранимый, тщательно оберегаемый, периодически отправляемый в химчистку для ухода и повторной глажки. Маленькое платье для семилетней меня все еще кажется мне эталоном стиля и вкуса. Мой папа до сих пор возглавляет список самых идеальных и прекрасных мужчин на свете. Именно он привел меня к Нине, подарил первую диадему и повел на бал гадкого “Тореодора”. Так я называла Тео в самом начале нашего знакомства.
– Из-за устойчивого выражения “серая мышь”? – подает голос Реджи.
Серый цвет может быть скучным в обычной жизни, но на мне он смотрится просто великолепно. Такая капризная ткань, что обычно подчеркнула бы все недостатки, теперь при различном освещении, при этом крое “сидит” необыкновенно хорошо.
– Если ты вдруг передумаешь…
Нина поднимается и подает мне руку, чтобы я прошлась сначала по кругу вокруг нее, потом по магазину, чтобы почувствовала природу платья, его дух, как оно летит за мной, как заставляет двигаться и держать себя. Диадема медного цвета, удерживающее ткань платья колье-ошейник, куча цепочек с бирюзовыми вставками в них холодят кожу спины, опоясывают под грудью, переходя в широкие металлические ленты, ложатся на бедра. Я буду грозной и всемогущей, женственной и такой красивой.
– Мне еще требуются модели для зимней коллекции.
Я киваю. Мне нужны деньги. Мне нужно свое место в этом мире. И лучше не отказываться от таких щедрых приглашений, даже если моя нынешняя работа завязана на том, что я по другую сторону объектива фотоаппарата.
– Спасибо, я обязательно подумаю над вашим предложением.
Я бросаю взгляд на Реджину и делаю знак рукой. Она должна примерить хоть что-то.
– Я заберу платье, туфли и тиару.
Губы Реджи искусаны и сияют ярко-красным от прилившей крови. Я примерно догадываюсь, о чем она думает, но заставить встать на мое место не могу. У меня не получилось это в начале, вряд ли получится сейчас.
Она яростно качает головой и делает квадратные глаза на мое тихое: “Давай же!”.
Чувствую себя, как и думала с утра, неловко. Она не может позволить себе это. Я бываю принцессой несколько раз в году – на день рождения, Хэллоуин и новый год. Реджи еще реже.