Оба ствола бортовых пулемётов браунинг пятидесятого калибра, смотрели наружу, а внизу среди стрелянные гильз, валялся человеческий череп, вполне обычных размеров. А почти в самом конце, виднелись два ряда авиационных бомб, так и оставшихся на подвеске в специальных кассетах.
Как мне показалось, всё было вполне обычных размеров и это окончательно развеяло некоторые мои сомнения. Облегчённо выдохнув, я подобрал пару гильз, и немного поковырявшись, снял с креплений изогнутый лючок, сделанный из авиационного алюминия.
А ровно через час, я, растопив костёр немого в стороне от спящей девушки, соорудил подобие мангала, и принялся тушить мясо омара мутанта, в кокосовом соке, с добавлением морской воды. Всё это было вылито прямо в углубление, изогнутого, алюминиевого лючка и туда же были помещены куски мяса.
Рыжая не заставила себя долго ждать, так что как только пьянящий запах экзотического морепродукта разошёлся кругами я заметил её крадущуюся тень. Решил провести первую дегустацию, я позволил на себя напасть и отобрать, исходящий соком кусок омара-мутанта.
Затем сделал вид, что погнался за наглой, голожопой похитительницей и услышал её заливистый смех, непонятным образом сочетающейся с чавканьем и похрюкиванием.
— У, Генка, как же это вкусно! — воскликнула Рыжая и сделав кружок по песку, тут же попыталась произвести новый налёт. Однако за мгновение до того, как она схватила бы новый шматок мяса с пальмового листа, она была схвачена, перевёрнута на 180 градусов, и получив шлепок по белой заднице, поставлена на место.
— Сядь, и ешь нормально, иначе обожжёшься — приказал я и она, послушно усевшись на ствол пальмы, принялась жадно поглощать тушёное мясо.
Подлив морской воды, я поставил новую партию, и попробовал сам что там такого получилось? И то что почувствовали вкусовые рецепторы, мне чрезвычайно понравилось. Если честно, то мясо крабов, лангустов и омаров, что я совсем в другой реальности, пробовал в разных ресторанах, даже в подмётки не годилось этому деликатесу.
Сочетание вкусов, настолько понравилось, что я и не заметил, как мы с Рыжей блаженно чавкая, не покончили с тремя приготовленными партия мяса подряд. Рыжая потребовала ещё, но я, прикинув что всего за час мы умяли не менее трёх килограмм, не до конца проверенного продукта, проявил твёрдость.
— Хватит жрать. Пора и делом заняться — грозно проговорил я.
Рыжая тут же скуксилась, но потом не выдержав, блаженно заулыбалась и схватив меня за руку, потянула к океану, при этом как-то слишком уж привольно раскачивая бёдрами. И там, прямо в воде, меня от души поблагодарили за приготовленную еду, обычным, для женского пола, но не совсем подходящим для «целомудренных, советских граждан», способом.
А уже через пять минут, мы снова сидели недалеко от догорающего костерка, в теньке торчащих из песка пальмовых веток.
— Ген, а ты где достал, эту вкуснющую вещь? — спросила рыжая, и я невольно дёрнулся, снова вспомнив, колонию огромных членистоногих, копошащуюся глубоко под водой.
— Да так. Нужно места знать — уклончиво ответил я, решив пока не портить игривое настроение девушки и до поры придержать тревожащую меня информацию.
— А я бы, пожалуй, тут с тобой осталась — неожиданно призналась она и потянулась, при этом явно специально, проведя по коже на моём плече, бархатными сосками.
— И на сколько времени ты бы тут со мной остаться? — резко став серьёзным, спросил я.
— С тобой, а на сколько захочешь. Как там Сева говорил, «я за любой кипишь кроме голодовки».
Сказав это, Рыжая сразу погрустнела и её лбу появилась парочка крохотных морщинок.
— Не, надолго оставаться нам тут с тобой нельзя — проговорил я, подсознательно чувствуя, некую неуклонно приближающуюся опасность, готовую совсем скоро себя проявить.
— Дурачок, и как же мы выберемся с этого, теперь обитаемого острова?
— Да точно так же, как и пришли — ответил я и указал на осколок призрачного зеркала, продолжавшего висеть в двух-трёх метрах над поверхностью воды, в том же самом месте.
И как только я это сделал, сразу вспомнил последние мгновения, проведённые на той стороне.
После нырка в зеркальный портал, моя тень на несколько мгновений оторвалась от собственного тела, и нырнув в стазис, позволила взглянуть на происходящее в разрушающихся катакомбах по-иному.
Покрывшиеся трещинами, перекрытия ломались словно хрупкое стекло, а скукоживающийся лабиринт наполняли мечущиеся тени, выживших иных. Ещё я увидел каверну, выплёскивающую из себя море энергии. Правда, сила не выходила из раскрывшегося источника, а источалась неким объектом, выжигающим сам себя.