А ведь заграничные образцы наши побронзовевшие маршалы уж точно не раз держали в руках. Да и армейские Кулибины, много чего могли сотворить и показать отцам командирам. Однако сейчас, первые перелёты гвардейцев, десантников за речку только начинались. И при этом у них в наличии нет достойной амуниции. Про бронежилеты и хорошую связь я вообще помолчу.
— Строгов, ты чего кривишься, словно на жопе у своей девки огромный прыщик увидал? Видимо, прапор считал моё недовольство и не смог смолчать.
— Никак нет. Не кривлюсь я, товарищ прапорщик. Как говорится — бери что дают и беги, пока не догнали и по шее не добавили — выпалил я, и интендант ухмыльнулся.
После этого он отогнул крышку вспоротого цинка и отсчитал мне двойной боекомплект бумажных пачек с пятёрочными патронами.
— Всё, распишись за всё полученное и можешь валить, магазины набивать. И не дай бог Турист, тебе хотя бы один патрон прое…ать. А если я увижу сегодня, что ты пристегнул снаряжённый магазин к автомату, то сразу схлопочешь в табло без предупреждения. — Строго предупредив, прапор показал моему носу мозолистый кулак. Затем он пододвинул журнал ближе и заметил мой взгляд, косящийся на ящик с гранатами «Ф-1».
— Чего смотришь? Это добро тебе, Строгов уж точно не положено. Кто его знает, умеешь ли ты вообще гранатами правильно пользоваться. Да и командир роты, выдавать гранаты всяким прикомандированным Туристам, строго запретил. А если честно, то я и своим, только после приземления на той стороне, выдам по две эфки в одни руки. И хранить они их будут в подсумках, строго в разобранном виде.
— Товарищ прапорщик, а можно мне ещё один подсумок под магазины.
Озвучив просьбу, я ожидал, что интендант скажет: не положено. Но вместо отказа прапор вытянул из ящика брезентовую сумку и кинул её мне.
— На, бери, только много консервов внутрь не пихай, а то по швам разойдётся.
Глянув последний раз на разложенное на ящиках богатство, я тяжко вздохнул и отошёл от кузова Урала. К этому времени погрузка имущества роты в самолёт уже закончилось, и взводные разрешили личному составу, заняться своими делами.
Устроившись в отбрасываемым самолётом теньке, я уселся на ящик и принялся набивать магазины. А в это время интендант начал вызывать бойцов отделения для выдачи автоматов АКС-74, ручного пулемёта РПКС-74 и гранатомёта РПГ-16. Кроме этого, я заметил кобуру с ПМ на поясе у гранатомётчика и четыре тубуса с одноразовыми Мухами.
Тайком наблюдая за процессом вооружения десантного отделения, я пытался найти какую-то разницу в огнестреле, существовавшем в моей изначальной реальности. И если честно, то никаких отличий в вооружении десантников не заметил. Здесь всё было стандартно, и уж точно не так, как в подразделении московских ликвидаторов.
После получения оружия, к самолёту АН-22 подъехал заправщик. Десантники тоже начали заправляться, но только сухпаем. Я от них решил не отставать и немного уменьшил количество выданного провианта.
Ефрейтор Колобков заметил выложенную на ящик банку сгущёнки и, прекратив возиться с разобранным пулемётом РПКС-74. Подойдя, он протянул к консерве руку, но я накрыл её пятернёй.
— Чо, Турист, зажал? — с вызовом спросил круглолицый парень. — Я же на всю братву хочу взять. Пацаны полторы недели в вагоне яйца трясли. Всю выданную сгущёнку ещё в первый день сточили. По сладкому все истосковались.
Выслушав объяснения Колобка, я ухмыльнулся.
— Да нет, я не зажал. Но это моё. А я своё без спроса не отдаю.
Если честно, то, когда он подошёл, я едва сдержался. Хотелось вскочить и оскалиться по-звериному. Год, проведённый на зоне, всё-таки наложил нехороший отпечаток на рефлексы.
— Так, я же вроде уже попросил и всё объяснил — не понял моей предъявы простодушный Колобок.
— Ну раз попросил, да ещё и объяснил, то забирай — ответил я и, заставив себя расслабиться, решительно двинул банку сгущёнки к замершему ефрейтору.
Чем ближе к вылету, тем меньше смеялись и подкладывали друг друга гвардейцы, десантники. И даже ротный писарь, наблюдающий за мной издалека, перестал буравить мой затылок неприязненным взглядом. И в эти минуты затишья я внезапно почувствовал присутствие иного. Это заставило закрыть глаза и уйти в себя, чтобы всё проверить.
Несмотря на показную браваду, молодые десантники волновались перед вылетом и их скрытые эмоции выделяли море энергии. Если бы я мог пользоваться ей как раньше, то сейчас легко наполнил своё внутреннее хранилище. Теперь же я был в состоянии ловить лишь те мизерные крохи силы, что не шарахались от меня, как стайки мальков от хищной рыбы.