— Тьфу, какое злодеяние, — перебил Блауфалл. — Нету здесь никакого злодеяния, есть самозащита и спасение людей. Не криви рожу, не криви, у меня тут свидетель есть. Поди-ка сюда, хозяин. Ну же, не робей. Сказывай, как дело было.
Геральт узнал крестьянина. Того самого, которого вчера спас от грабежа и который сбежал в лес вместо благодарности. Отца девчушки, которую он помнил раздетой до исподней рубахи.
— Свидетельствую... — выдавил из себя мужик, тыча в Геральта пальцем. — Свидетельствую словом, как этот вот добрый молодец на помощь от душегубов мне поспешил... Добро спас... Дочь мою от поругания уберёг... Невинную из лап разбойничьих вызволил...
— А тот дезертир, — подсказал Блауфалл, — с топором на него бросился, парень только оборонялся. Самозащита! Подтвердите, хозяин, что так всё и было.
— Так и было... В точности так! Господин войт, не виновен этот молодец! — Крестьянин был бледен и говорил неестественно громко. — Господин войт! Отпустите его, молим вас. А вот... Возьмите, прошу... В счёт, кхм... Коли какие траты были аль убытки... Рад возместить...
Низко кланяясь, мужик сунул войту кошель. Булава ловко спрятал его в карман шаровар, да так проворно, что кошель и не звякнул.
— Самозащита! — фыркнул он. — Человека вдоль и поперёк мечом искромсал. Невинный молодец... Уж я бы его...
Вышли на площадь. Здоровяки вытолкали Геральта, не развязав ему рук.
— А ты, Блауфалл, — спросил войт, — чего такой прыткий, что даже свидетеля притащил? Неужто так тебе этот ведьмак нужен?
— Будто не знаешь? Мы дорогу строим, Большой Тракт, из Ард Каррайга через леса до самого Хенгфорса должен пройти. И не просто там просёлок какой, а тракт, сухой да ровный, брёвнами да фашиной мощёный, чтоб повозки да упряжки ходить могли. Дело важное, Большой Тракт, по нему торговля бойкая пойдёт, наших земель, значит, с Севером. Сам король, сказывают, велел поспешать. А там чудищ в лесу да на болотах — что ни день, то работник сгинет, тварью убитый аль утащенный...
— А ты с каких пор о работниках печёшься? Всегда твердил, что работник — дело десятое, нет одного, будет другой...
— Да работников пёс с ними, они большей частью с барщины. Но как мне чудище бригадира сгубит, это ж всё дело прахом идёт, весь фронт работ насмарку. Э, что тут толковать. Говорю тебе, ведьмак мне нужен, сорву сроки — мало того что премии лишусь, так ещё и проверку нашлют. А проверка...
— Всегда чего-нибудь да найдёт, — понимающе кивнул Булава. — То материал налево ушёл, то смета задрана, то...
— От дела не уходи, — поморщился Блауфалл. — А ведьмака отпусти сей же час, без проволочек, с собой его тотчас на стройку беру... Ох ты... Что там деется?
— Из заставы служивые, — Войт прикрыл глаза ладонью. — Войско господина Карлетона.
На площадь, вздымая пыль и распугивая кур, влетело галопом с десяток всадников. При оружии. Разодетых пёстро, ярко и довольно потрёпанно. Только двое впереди выглядели поприличней. Командир — усач в лосиной куртке, с позолоченным аксельбантом, в шляпе с пучком страусовых перьев. И длинноволосый эльф с повязкой на лбу, в зелёном мундире лазутчика.
— Господин капитан Рейс Карлетон, — поклонился Булава, выступив навстречу. — Милости просим, милости просим. Чем обязаны такой честью?
Господин капитан Рейс Карлетон склонился в седле, смачно сплюнул. Потом махнул лазутчику. Эльф подъехал к столбу с перекладиной, ловко перекинул через брус верёвку с петлёй на конце.
— Ого, — Булава упёр руки в бока, глянул, тут ли его молодцы. — Господин капитан, видать, в мою деревню на казнь пожаловал. Эх, да я даже вижу, кому нынче на верёвке плясать. Вижу, вижу, вон те двое в путах... Ха, стало быть, господин капитан изловил дезертиров со своей заставы! Тех, что тут по лесам на крестьян да девок нападали?
— Этих, — капитан Рейс Карлетон подкрутил ус, — вешать я и не думаю. Пойдут оба в штрафники, сквозь строй. Чтоб впредь неповадно было. И всё на том. Мало у меня людей, чтоб их за всякую малость вешать. И чтоб их какой-то бродяга безнаказанно резал.
Капитан выпрямился в седле, повысил голос, обращаясь не только к войту, но и к деревенским здоровякам, Блауфаллу, его прислужникам и уже собирающейся толпе крестьян:
— За что мне своих солдат наказывать? За что? За то, что со службы отлучились? За то, что девку хотели приголубить? Мы ж тут на заставе как на краю света сидим, что в ссылке, что в наказание. Ни пива тут не сыщешь, ни баб... Что ж дивиться, что ребята порой на сторону ходят, подцепят какую...
— И на кой ляд, — Рейс Карлетон повысил голос, — бабы по лесам шастают? А этот вот хозяин, что, должен был именно со своей дочкой там пройти, нельзя было её дома оставить? Так чего ж солдатам дивиться, что они хотели... Не одобряю! Не одобряю, но понимаю! Господин Аэльварр? Готово там?
— Готово, капитан.
— Тогда давай сюда этого ведьмака, Булава. Убил моего солдата, пойдёт на верёвку. Надо пример показать. И не снимайте его, войт, пусть повисит, другим в острастку.
Блауфалл шагнул вперёд, словно хотел что-то сказать, но передумал. Здоровяки схватили Геральта, но мялись в нерешительности. Как оказалось, не зря.
Вдруг стало как-то странно тихо. И будто повеяло холодом.
На площадь из-за амбаров медленно выехал вороной, смоляно-чёрный конь. Восседал на нём всадник. Беловолосый, в чёрном кожаном кафтане с серебряными заклёпками на плечах. Над правым плечом всадника торчали рукояти двух мечей.
Медленно, даже с грацией, вороной конь миновал крестьян и войта, чтобы замереть перед всадниками капитана Карлетона.
На миг воцарилась тишина. Потом вороной конь мотнул головой. Зазвенели кольца мундштука.
— Господин войт Булава, — раздался в тишине голос беловолосого всадника, — немедля освободит молодого ведьмака. Вернёт ему коня, оружие и пожитки. Немедля.
— Да... — кашлянул войт. — Да, господин Хольт. Сей момент...
— Господин капитан Карлетон, — всадник слегка склонил голову. — Честь имею.
— Господин ведьмак Престон Хольт, — Рейс Карлетон коснулся края шляпы. — Честь имею.
— Господин капитан, — всадник возвысил голос, — будьте добры убрать отсюда этого эльфа, его верёвку и всех ваших подчинённых. Вы здесь более не нужны. Сегодняшняя казнь отменяется.
— Вот как? — Капитан выпрямился в седле, положил руку на эфес меча. — Вы так уверены в себе, господин ведьмак?
— Да, уверен. Прощайте. Господин войт, парень свободен? Вещи возвращены?
— Ах ты, сучий сын! — заорал один из всадников Карлетона, выхватывая меч и пришпоривая коня. — Я тебя...
Договорить он не успел. Названный Престоном Хольтом всадник поднял руку, сделал короткий жест. Воздух взвыл и засвистел, крестьяне зажали уши. Всадник вскрикнул, вылетел из седла будто из пращи, тяжело и безвольно рухнул прямо под копыта товарищей. Их кони всполошились, захрапели, затопали, замотали головами, один встал на дыбы. Конь поверженного помчался между хат, брыкаясь и виляя задом.
Стало очень тихо.
— Ещё желающие? — Престон Хольт поднял затянутую в перчатку руку. — Кто-нибудь хочет выступить? Героя из себя показать? Нет? Так я и думал. Прощайте, господа военные. Молодой ведьмак уже в седле?
— Уже, — ответил Геральт.
— Тогда в путь. За мной.
Глава вторая
Верхняя Мархия установила знак своей границы на реке Гвенллех. Известно, что амбиции тамошних маркграфов — продвигаться дальше в долины Драконьих гор, оттого владения свои цисмонтанскими называть повелось, дескать, вскорости они на трансмонтанскую часть расширятся, когда эльфов дальше вглубь гор прогонят. Однако ж годы идут, а ничего такого не случается.
Болдуин Адовардо, «Новое описание королевства Каэдвен»
Глава вторая
Королевство Каэдвен славилось во всём обитаемом мире своей холодной и капризной погодой. Зажатая с севера грядой Драконьих гор, а с востока могучим массивом Синих гор, страна изнывала от непредсказуемых и частых перемещений воздушных масс, что оборачивалось долгими и морозными зимами, холодными вёснами и короткими, дождливыми летами. Что до осени, то всяко бывало — то солнечно, тепло и приятно, а то хоть волком вой.