- Ярик?!
- Да, я это, добрый вам вечер! Я к матери пришел, а дома никого… Не знаете, где она?
- Знаю, - губы мужчины кривятся, сдерживая слезы. – Арли с внуком уехала из города в надежде спастись от гидры, но, скорее всего, они погибли по дороге…
«Старик Тонг что-то путает, - раздается в голове. – У моей мамы не может быть внука, ведь я у нее единственный сын. Даже если бы она вышла замуж после моего отъезда, то предполагаемым брату или сестре может быть лет десять, не больше!»
- Вы что-то путаете, - озвучиваю я. – Я у мамы единственный сын, и еще даже не женат. У нее нет внуков.
- Это ты, Ярик, путаешь. Или не знаешь всего… С дочкой моей, Зоеей, гулял? Помнишь Зоею?
Киваю, хотя не представляю, о чем речь.
- Так вот, - продолжает сосед, - ты с отцом своим уехал, а Зоея ребеночка родила. Так что Неждан – твой сын. – И замолчал, наблюдая за моей реакцией.
«Что, - спрашиваю своего сожителя мысленно, - может такое быть?»
«А-ах! – и всхлип в голове. – Сын? Кто ж подумать мог?..»
- А мой ли? Я уехал, может, Зоея с кем другим встречаться начала? – говорю вслух.
- Не позорь мои седые виски! – сердится Тонг. – Ведьмак родился! Так чей он?
«Если ведьмак, то точно мой, - соглашается Ярик. – Да и Зоея порядочная девушка была…»
«Что ж ты, непорядочный, девушку испортил и бросил?» - сержусь я.
«Шестнадцать лет… Я таким шалопаем был… А Зоея хорошая, она в меня верила… Где ж она?»
- Где Зоея? – спрашиваю.
- При родах умерла. Вы, ведьмаки, крупные, не каждая родить сможет. А дочка моя, сам знаешь, какая была, стебелек, на ветру качающийся… Вот мы с матерью твоей и растили твоего сына вместе… Десять лет ему миновало. Шустрый мальчишка, совсем, как ты, но ума побольше в голове. Или у матери твоей опыта больше было… Или помогло, что мужская рука чувствовалась. Я строго его держал, чтоб не распустился, как ты… Хороший мальчишка… был…
«Поверить не могу… - в голове. – Обрести сына и тут же потерять?.. Но, может, он жив? И мама…»
Сглатываю слюну… Все же и меня проняло…
- Может… живы они? Никто ведь не видел…
Старик топчется на месте, шевелит сморщенными губами:
- Были б живы, из столицы уже прислали б на помощь и ведьмаков, и войска… Никого не выпускает гидра… Наш город – ее охотничьи угодья…
Отворачиваюсь, стряхивая незаметно непрошеную слезинку.
Старик, глядя куда-то в сторону, продолжает:
- Не хотел отпускать… А Арли говорит: «У меня лошадь быстрая. А ты свою Неждану отдай. Мы имущества брать никакого не будем, чтоб легче лошадям. Прорвемся». У нас с твоей матерью, и правда, лошадки были гончие, серые в яблоках, самые быстрые… Сначала плакал, клял себя, что отпустил, потом решил, что может, так и лучше, чем с голоду здесь помирать. Хоть детям последнее отдают, а они мрут, как мухи, не выдерживают…
- Не лучше… Ни так, ни так не лучше… Пойду я, дядька Тонг… Мне еще гидру убивать…
Старик не отвечает, смотрит в никуда, качая головой. А я разворачиваюсь и ухожу, здесь мне, все равно, делать нечего. Я узнал эту грустную тайну, но она только добавила скорби…
В сопровождении Грицка мы отправились на встречу с градоначальником. Кошак уже выспался и проголодался, начал ворочаться в сумке, пытаясь вылезти. Поэтому, едва познакомившись с маленьким медлительным человечком, которого звали Паол Добрый, я попросил покормить «котеночка». Не знаю, прозвали градоначальника Добрым из-за доброты душевной или оттого, что сильно раздобрел, но был он, видимо, раньше, похож на надутый шарик. Теперь же выглядел, как спустивший шарик, тело обвисло и собралось складками, как на шарпее. Видимо, всеобщий голод коснулся даже главного в городе человека, что ему, разумеется, в плюс. Страдает, как и все жители.
Устроив Мара, свой голод я решил пока заткнуть поглубже и побеседовать с градоначальником. К сожалению, Ярик не прояснил ничего по поводу гидры. Он просто ушел в себя, сраженный потерей матери и сына, и только рычал что-то на мои попытки достучаться до него, пока мы шли в центр города. В конце концов, я оставил его в покое. Могу понять…
- Так вот, - градоначальник уже пересказал все то, что я знал из рассказа начальника стражи, - теперь только на тебя надежда, Яр Буйный. Иначе в городе вскоре не останется ни одной живой души. Кого не сожрет гидра, те помрут от голода. Припасы, практически, на нуле…