- Еще в одной сказке говорится, как двое детей смогли выжечь напавшей на них меркалье глаза и сбежать. Но у них были смоляные факелы, нам такие сделать не из чего.
- Смотри, она слушает, - кивнул я на приблизившуюся к дереву тварь.
Она задрала голову и, действительно, казалось, что прислушивается. Струйка слюны побежала по морде и закапала на землю.
- Думаю, она сейчас тоже в голове перебирает способы, как до нас добраться, - поёжилась Лизка.
- Стоп! Факелов у нас нет, но можно попробовать ослепить ее хотя бы на один глаз! Нужно метнуть нож!
- Ослепить или разозлить? Думаешь, что попадешь?
- Не думаю, но очень надеюсь. Как раз два ножа я нашел в доме, где мы ночевали.
Я достал оружие, поглядел на них с сомнением. Ножи не очень, да и метальщик из меня не ахти… Но что делать? Нужно пробовать, долго мы здесь, все равно, не просидим. Я прицелился и бросил нож.
Кто бы сомневался? Мимо. Лезвие только скользнуло над глазом, не причинив никакого вреда, но, как и предполагала Лизка, монстра разозлило.
Меркалья начала бросаться на ствол, рыча и ломая нижние ветки, сдирая когтями целые полосы коры. Я метнул второй нож. Тварь как раз подпрыгнула, и я вообще в нее не попал.
- Эх, ты! – воскликнула Лизка. – Ведь было такое удобное положение!
Она достала свой нож, который гораздо новее и острее найденных мною, и швырнула его с криком:
- Получай!
Нож ткнулся твари в нос, не оставив даже царапины, но разозлив еще больше.
- Глаза у нее слишком маленькие, - объяснила Лизка свой промах. – Сама большая, а глаза, как у поросенка.
- Топор бросать не буду, - сказал я. – Я уже пробовал ее бить топором, отлетает, как от железа.
- Не надо… - согласилась Лизка.
Меркалья еще некоторое время побесновалась и вновь улеглась почти у самого ствола.
- Лисенок, расскажи про те случаи, когда меркалью убивали и спасали ведьмака, в которого она подселилась.
- Есть несколько рассказов о том, что меркалью пронзали серебряным мечом, обычное оружие ей не страшно. Тогда она оставляла убитое тело и исчезала, а на месте чудовища оставался ведьмак, пронзенный мечом. Даже если он умирал не сразу, то ничего не помнил и ничего не мог рассказать. Помню только одну историю, когда ведьмак выжил, выглядел он на много лет моложе и не знал, кто он и что с ним произошло.
- А вот это может и сработать! – обрадовался я.
- Что именно? У нас нет серебряного меча.
- Но есть серебряные вилки! Как же я сразу не подумал об этом?! Меркалья – нежить, следовательно, серебро должно быть для нее очень болезненным!
Я достал вилки и начал спускаться пониже. Меркалья заинтересовалась моим перемещением и подняла голову. Я прицелился и метнул вилку. Как я и ожидал, серебро вошло в шкуру нежити, как в сливочное масло. Как раз в лопатку. Тварь завыла страшным голосом и начала кататься по земле, таким образом выбив вилку из тела. Глянув на меня обиженно, она начала пятиться.
Отступает? Хочет убежать? Серебро ей не по вкусу? Но я не собираюсь все время ожидать нападения в спину. Тем более, что тварь, сожравшая столько людей и так страшно уничтожающая ведьмаков, должна быть убита! Это – громкие слова, а тихие: я – ведьмак, для нее, как конфета, она от меня все равно не отстанет. Следовательно, нельзя ее сейчас отпускать.
Я спустился еще ниже и помахал ногой. Меркалья облизнулась. Вкуснятина так близко… А боль от серебра уже начала утихать. Тварь бросилась на меня так быстро, что я едва успел отдернуть ногу. Зато успел достать ее вилкой, хотел в глаз попасть, не попал, вилка скользнула и застряла в щеке. Меркалья упала на землю и начала пытаться лапами выдернуть то, что причиняло такую боль. Я, не теряя времени, осыпал ее целым градом ударов. Одна за другой вилки застревали в разных частях массивного тела. Вой перешел в жуткий визг. В моих руках осталась последняя, десятая, вилка. Я медлил, наблюдая, как тело твари начинает бугриться, лопаться и дымить. Жуткая картина.
Визг оборвался на самой высокой ноте. Тело меркальи поплыло, стало нечетким, расплывчатым. Вдруг из него вытекла лужица, похожая на ртуть, слабо мерцающая, и потекла в кусты. Я догадался, что это и есть она – меркалья! Последний бросок! Последняя вилка попадает точно в центр лужицы. Та замирает, и вдруг начинает дергаться в разные стороны, словно пришпиленная серебряным штырем к земле. А затем начинает медленно таять, шипя и пенясь. И вот уже только вилка торчит из земли, победоносно поблескивая.