— Что лыбишься? — заворчала Снежана, непроизвольно окидывая себя взглядом — всё ли в порядке с её одеждой?
— Любуюсь, — совершенно честно ответил я на резковатый вопрос.
Бесхитростный комплимент поверг их обеих в неприкрытое смущение. Хотя было бы с чего — обе знали, что красотки, и уверенности в себе им было не занимать. Но ни та, ни другая не торопились покидать моё общество.
— Ладно, к делу, — вздохнул я. — Ну, кто первый? Или устроим групповушку? А, тогда надо было оставить Микаэлу.
— А силёнок-то хватит? — съязвила Александра.
— Вот и проверим! — предложил я.
— Всё так же паясничаешь, — проворчала Снежана и поднялась. — Пойдём прогуляемся.
Александра разочарованно вздохнула, но не стала протестовать. Знала, что до неё очередь тоже дойдёт.
Просто чуть попозже.
Коридоры вывели нас к зелёной зоне. То там, то тут среди цветущих кустов мелькали гуляющие студенты. В основном парочки, занятые друг другом, и потому не обращающие на нас никакого внимания.
В воздухе витал лёгкий аромат цветов и зелени, тянуло свежестью от фонтанчиков с водой.
— А совсем недавно мы шли вот точно так же вдвоём с тобой, и ты мне выговаривала, — улыбнулся я. — Напомни, за что?
— То есть ты уже тогда потешался над такой дурой, — обиженно надулась Медведева.
— С чего бы? — удивился я. — Ведь по факту я как был, так и остаюсь бедным марсианской сиротой.
— А⁈ Ты же Рюрик! — возмутилась Снежана.
— Да хоть японский император, — отмахнулся я. — Вы все — корпораты, кланы, выжившие аристо, забываете одну простую вещь — не Род определяет величие человека, но человек даёт величие Роду. Своими делами. Ты ведь понимаешь, что предок не имеет никакого отношения к Рюриковичам, которые когда-то правили царской Россией? Нет, безвестный тогда наёмник с отрядом пришёл на территорию Новгородского убежища и взял её под контроль. Кто-то заметил историческое сходство, и так группа обрела позывной. А Толстые и Романовы? Алексей Толстой был худой, как щепка, жрал всё, что не приколочено, и управлял пузатым мехом по прозвищу «Толстяк». А мех ему жизнь спас, вот он и взял подходящую фамилию, когда бывшие наёмники выбились из грязи в князи.
— А Романов? — не удержалась от любопытства Снежана.
— Во-первых, Романофф, Натали. Одна из немногих девушек в отряде и любовница деда. Для своих детей смогла выделить одну из ветвей корпорации, только фамилию скорректировали, для русского уха. Полагаю, родство пошло оттуда.
— А Толстые?
— А это важно? — удивился я. — Особенно сейчас? Сотни лет прошли, как-никак.
— Пожалуй, нет, — рассудила моя невеста.
— Вот именно, — подтвердил я. — Всё, что я имею сейчас, я получил своими руками. И неважно, Рюрик я или Юлий Марс.
— Наверно… — кивнула девушка и тут же всполошилась: — Ох, а когда папа узнает…
Я дёрнул уголком рта, но она не заметила мою усмешку.
— Полагаю, Дмитрий Анатольевич будет только рад, если марсианский сирота обзаведётся громкой фамилией. Сколько активов можно будет отжать под предлогом войны за наследство Рюриков…
Она чуть не споткнулась, остановилась и уставилась на меня.
— Ты… хочешь сказать, что с самого начала всё это планировал?
— Кто знает? — безмятежно отозвался я. — Богатство самой влиятельной корпорации Солнечной системы или самая обворожительная девушка в мире? Что же выбрать, что же выбрать? О, знаю!
— И что же ты выбрал? — сощурилась Снежка.
— Я выбрал тебя! — улыбнулся я. — У тебя такие изумительные ноги, что даже все три сестрички Рейга тебе в подмётки не годятся…
Вспышка негодования была впечатляющей. Разумеется, меня тут же попытались поколотить за такой наглый сексизм — и за то, что я вообще смотрел на ноги тройняшек Рейга. Попытка не удалась, нападающая была надёжно перехвачена и зацелована. И только восхищённые шепотки случайных свидетелей удержали Медведеву от продолжения. Осознав, что на нас смотрят, Снежка пискнула, затрепыхалась, вырвалась и пустилась наутёк. Провожая взглядом смущённую невесту, я улыбался, но глаза у меня оставались холодными.
Разумеется, я выбрал и то и то.
Убегая от жениха, Снежана Медведева буквально разрывалась от обуревающих её чувств по отношению к жениху. Да, после его самопрезентации всё встало на свои места. Все странности его поведения, все его необъяснимые таланты — сотни лет! Подумать только, сотни лет он провёл в прямом контакте с бортовым компьютером, изучая столько разных вещей, что в голове не укладывается, как это всё можно вместить в одно сознание!