— Я предупреждал, — скучающе протянул я. — Это было ожидаемо.
Как и первое поражение Комарова. И второе, третье…
— Хм… кажется он увлёкся, — заметил я, когда счёт перевалил за десяток.
— А он не забыл, что у нас встреча? — спросил Люциус.
— Теперь забыл, — вздохнул я, наблюдая, как Кассиан прибегнул к запретному допингу. — Поставь на запись.
Я написал краткое сообщение Лите, что жду их позже, когда «москит» очнётся и будет в более вменяемом состоянии.
— Давно хотел спросить, но всё как-то не было случая, — начал я. — Слушай, а всё-таки — почему Екатерина Орлова? Почему не Снежана Медведева? Ты же легко мог раскатать Винсента в блинчик с короной и освободить от него подругу детства?
По губам Люциуса скользнула лёгкая улыбка.
— Вот именно что подругу детства, — отозвался он. — Ты Снежку знаешь всего ничего, и какой она раньше была, не видел. А я с ней вырос, считай.
— Такая большая разница? — я приподнял бровь.
— Если бы она и сейчас была такой, как в детстве, её позывным был бы «Электрон», — хмыкнул Магнус. — Она минуты спокойно не могла сидеть, ей вечно надо было что-то затевать, носиться, придумывать всякие сложные игры… Меня это несколько утомляло. Так что я лучше сдружился с куда более спокойной Екатериной.
Я кивнул. Сложно было представить мою ледяную принцессу непоседой со штопором в аккуратной попке.
— Это она после смерти матери так изменилась? — задал я пришедший в голову вопрос.
Теперь кивнул Люциус.
— Она замкнулась в себе и никого не подпускала на расстояние вытянутой руки. Тоже не способствует душевному сближению… Ты вообще первый, кого она не пытается заморозить насмерть на месте.
Он качнул бокалом и сменил тему.
— А теперь поговорим о делах насущных. Интересный был состав собрания. Получается, что «Звёздные Волки» из той же занимательной компашки, что ты и Ведьмы? Осколки «Ковчега», что решили вернуться?
Люциус Магнус наглядно демонстрировал, что не просто так заслужил своё положение в Академии.
— Не все, — внёс я поправку. — Кассиан и Лита новое поколение, но они отличаются от меня и Салем.
— Ясно, что ничего не ясно. А что насчёт твоего гарема? — полюбопытствовал Люциус.
— Им более чем достаточно новости, кто я такой, — отозвался я.
— Но не что ты такое, — возразил он.
Я молча поднял бокал. Туше.
— Итак… — намекнул Люциус, что ожидает ответа.
— Только имей в виду, что произошедшее тогда для меня тоже имеет формат пересказа Одина и остальных выживших, — предупредил я. — Ковчег не просто упал в район южного полюса Марса. Да, мы спрятались там, но уже совсем недавно, когда совершили обратный прыжок.
И если подытожить факты, то время варп-прыжка мы столкнулись с кораблём пришельцев. Столкнулись в прямом смысле, хотя в отношении варпа стандартная физика нервно курит в сторонке.
— Но разве вероятность подобного не крайне мала? — нахмурился Магнус.
— Вот, — протянул я с довольной усмешкой. — Подозрительно, верно? Но обо всем по порядку. Корабли и их содержимое… перемешало. Сотни колонистов погибли сразу, превратившись в фарш. Ещё сотни превратились в… нечто.
Перед глазами вставало мрачное лицо Лорда, который принимал участие в зачистке. Убивать бывших друзей, коллег, товарищей, в которых не осталось ничего человеческого, было тем ещё испытанием. К счастью или сожалению, людьми мы уже не были.
— Пришельцы представляют собой симбиотическую форму жизни, — продолжил я свой рассказ. — Есть некоторые теории, что они существуют аж на уровне квантов. Жидкий квази-кристалл, несущий определённую форму-функцию, и выполняющий её исключительно хорошо. И вместе они образуют нужный для выживания механизм. Условно говоря, кто-то принимает форму корабля, кто-то берёт на себя функции орудий, кто-то становится истребителем или мехом — и все действуют согласованно, как одно целое.
— То есть в задаче… — начал Люциус, но замолчал, поражённый собственной догадкой.
— Да, разработчики попытались имитировать содержимое корабля, чтобы дать человечеству хоть каплю понимания, с чем им придётся столкнуться.
— А после столкновения симбионты «столкнулись» с совершенно новым для них видом, — кивнул Магнус.
— И немедленно попытались соединиться с его представителями, — подтвердил я. — Ожившие компьютеры, сходящие с ума оружейные системы и механизмы. И люди… можно было бы назвать их зомби или мутантами… я предпочитаю термин «одержимый». Будто тело человека занимает что-то чужое, но столь же эволюционно сложное, как людской разум.