Ещё одно попадание обрушило каменный козырёк, под которым скрывалась расселина. Моё убежище теперь было на виду, но оставалось достаточно надёжным укрытием — если только мобильные доспехи не пойдут в атаку через лес и не начнут палить по мне прямой наводкой. Но хотел бы я посмотреть, как у них это получится — шагать через завалы из деревьев, которые они тут устроили…
Для меня каждый завал был дополнительным укрытием от пехоты, которая откатилась по команде, освобождая холм для удара. Как только артподготовка будет закончена, они снова пойдут в атаку, чтобы расправиться с ослабленной целью.
И они пошли, как только прекратилась ракетная атака. Сканеры ксеноброни показали несколько человеческих фигур, пробирающихся через переломанный, загорающийся лес. Вряд ли их целью было поджариться в пожаре, значит, будут спешить, чтобы выгнать меня на Охотника, поджидающего где-то у реки, до того, как пламя как следует разгорится.
Я угадал. Моё местоположение вычислили довольно скоро, обстреляли, но только загнали поглубже в грот. Тогда в дело пошли гранаты, выпускаемые из подствольников, несколько из них взорвались в опасной близости, обдав меня каменной крошкой. Потом пехотинцы пристрелялись, и две гранаты взорвались прямо в гроте. Во все стороны полетели обломки, свод над мной угрожающе затрещал, и я пулей выскочил из убежища, на ускорении метнувшись под прикрытие горящего завала. Сканеры меня не засекли, но невооружённые глаза заметили чёрную фигуру на фоне пламени, как только я остановился, и атака началась.
Тяжёлая пехота выдвинулась с позиций со всех сторон, оставив мне только один путь отступления — к реке. Марксманы с плазмомётчиками, прикрывая друг друга, методично выдавливали меня с холма.
Я осложнял им задачу как мог. Укрывался в очагах пожара, чтобы сканеры, ослеплённые разгорающимся пламенем, не могли определить моё местоположение, использовал завалы деревьев, прячась от стрелков, водил кругами по макушке холма, тянул время, чтобы дать как следует разгореться пожару, который заставит штурмовиков отступить…
Это был исключительно хорошо подготовленный отряд. Они справились со всеми проблемами, которые я им подкидывал, и всё-таки вынудили меня отступить с верхушки к подножию холма.
Там я пошёл на прорыв, пользуясь своей быстротой, и проскочил между двумя двойками, которые не успели меня задержать. Сбегая по склону холма в направлении, которое было нужно мне, я слышал их переговоры:
— Уйдёт! — панический вскрик.
— Не уйдёт… — уверенно и весомо.
Прав оказался второй: уйти мне не дали. Там оказалось второе кольцо засады, и я с разбегу вылетел под перекрёстный огонь. Ксеноброня впитала плазму, но мне пришлось отходить назад, к торопящимся вдогонку пехотинцам, и прятаться среди горящих деревьев наверху, чтобы меня потеряли из виду. Сканеры я обманул, но не глаза — моя фигура в ксеноброне была видна на макушке холма, и по мне открыли беглый огонь, от которого пришлось уходить — снова через завалы — на противоположный скат холма, куда меня выгнали в первый раз.
В конце концов тяжёлая пехота добилась своего: я отступал к реке. Цепляясь за каждое дерево, огрызаясь, контратакуя молниями при малейшей возможности, но отступал. Пехотинцы потеряли четверых прежде, чем я оказался у подошвы холма.
Операция вступала в заключительную фазу. Я был блокирован, загнан и обессилен, со всех сторон окружён врагами, мне было некуда податься, кроме как к реке, до которой оставалась сотня шагов. Вокруг меня разгорался подлесок — начинался низовой пожар. С безопасного расстояния по мне палили из плазмомётов и тяжёлых винтовок, отжимая всё ближе к берегу. И деваться мне было некуда.
Охотник ласково погладил тяжёлую винтовку, лежащую у него на коленях. Выбранная им тактика сработала безукоризненно — как и должна была. Осталось совсем немного, скоро Приму выдавят прямо на линию огня, и он, Охотник, нанесёт ему смертельный удар. Штурмовики докладывали о том, что цель в ксеноброне. Это хорошая защита, надёжная, но не абсолютная. На то, чтобы погасить воздействие, расходуется энергия симбионта, а она не беспредельна.
Прима щедро использовал молнии, истощающие симбионт. Удар ракетами с мобильных доспехов, превращённых в мобильные артиллерийские установки, должен был исчерпать запас энергии, и когда Приму выгонят на берег, несколько попаданий из плазмомётов окончательно перегрузят ксеноброню. В самый ответственный момент Прима останется без защиты. И тогда Охотник его убьёт.