Он кивнул.
— Тогда рекомендую напалм, — посоветовал я. — У кого-то из пехотинцев я видел подходящий огнемёт.
— Я подожду, — отозвался Медведев. — Принеси его мне.
Спустя четверть часа, глядя, как осыпается прахом то, что ещё недавно было живым человеком, Медведев спросил:
— Сколько ещё их осталось? И как скоро ты до них доберёшься?
— Как и запланировано, следующим будет Ивар Юханссон, — ответил я. — Борец.
И в этот момент на берегу появился человек, которого я менее всего ожидал тут увидеть.
Илья Кузьмич наконец выследил хитрого хозяина леса. Тот самозабвенно чавкал ягодой в малиннике и подпустил старого охотника совсем близко. Вскинув верное ружьё, старик прицелился в ствол дерева выше медвежьей головы и спустил оба крючка, выстрелив дуплетом.
Небо раскололось с оглушительным грохотом. По ту сторону реки прокатились взрывы, с треском начали валиться деревья, взметнулось пламя… Выстрелив жидкой струёй, медведь помчался прочь от такого страшного места, не разбирая дороги. Илья Кузьмич бросился в обратную сторону — светопреставление началось там, куда он отправил парнишку. И хотя всё внутри сворачивалось в тугой узел от липкого, тяжёлого, тошнотворного ужаса, старик бежал по тропе, ведущей к переправе. Мальчишку надо было спасать.
Чем ближе становилось поле боя, тем тяжелее было старику продвигаться вперёд. Едкий дым, наползающий из-за реки, перехватывал дыхание, пару раз от тяжёлого грохота содрогалась земля под ногами. Всё очевиднее становилось, что пацану не выжить там, куда он ушёл, и что нужно самому обходить проклятое место седьмой верстой, пока не подстрелили, и бежать в деревню, подымать народ, чтобы не пустить пал к жилью.
Упрямство, которого Илья Кузьмич за собой отродясь не знал, толкало его дальше, туда, где раздавались звуки боя — уже по эту сторону реки. Внутри родилась слабая надежда, что, если до сих пор стреляют — может, парнишка ещё жив и отбивается. На вид-то крепкий да ловкий был, хороший охотник бы из него вышел. А может, вовсе и не по его душу это побоище, может, случайно так вышло, что две группы искателей сокровищ столкнулись друг с другом на проклятущем холме, да теперь грызутся, как псы? А парнишка, поди, притаился где-нибудь и отсиживается…
И в этот момент стрельба затихла. Илья Кузьмич остановился, тревожно вслушиваясь в лесную тишину, нарушаемую только потрескиванием горящего подлеска, сделал шаг, другой…
И увидел первое тело. Человек, полностью закованный в металлическую броню, с шлемом, скрывающим лицо, лежал навзничь, раскинув руки, и на груди его доспеха зияла оплавленная дыра. Поодаль лежал другой — с полностью оторванной рукой и свёрнутой шеей. Потом на глаза старику попалось третье тело — с грудной пластиной доспеха, промятой внутрь настолько сильно, что наверняка расплющила рёбра и все внутренности за ними.
— Свят-свят-свят… — пробормотал Илья Кузьмич, бочком обходя страшное побоище.
Это уже явно было не человеческих рук делом. Оплавленная дыра — ладно, слышал он про такие винтовки, которые огнём стреляют. А теперь и видел — лежали рядом с трупами своих покойных владельцев. В деревне, правда, ни у кого таких не было, да и незачем — лес из такой поджечь как раз плюнуть. Вон какой пожар устроили, вояки… Но отрывать конечности — на это никакая винтовка не способна. А так расплющить грудь? Это ж торцом бревна надо в него выстрелить, а не огнём!
Боязливо разглядывая лежащие вповалку тела, старик выбрался на берег — и застыл столбом. Поперёк реки лежал стальной гигант, напоминающий человека, но только исполинского роста. Про таких иногда рассказывали ушлые торговцы, когда приезжали в деревню торговать и уговаривали купить у них головизор. Среди того, чем они пытались завлечь покупателей, были живые картинки про огромные боевые машины, про их сражения между собой…
Такая машина раскинулась в русле речки, в груди у неё зияла огромная дыра, в которую переливалась из образовавшегося прудика вода — и вытекала с другой стороны, окрашенная розовым. Старик за всю свою жизнь не видел такого количества металла в одном месте, кроме проходящих порой по Енисею кораблей.
— Ладно, тому бедолаге его кулаком, должно быть, досталось, — пробормотал Илья Кузьмич. — Но в нём-то самом кто такую дыру прошиб⁈
И тут ему послышались голоса откуда-то справа, за ещё нетронутым подлеском. Осторожно обогнув кусты, старик увидел двоих — уже седого мужчину и давешнего парнишку. А перед ними — догорающее тело. Ещё дальше стоял настоящий космический корабль с открытым входом.
«Железному великану, стало быть, от корабля досталось», — рассудил старик, выходя на видное место. Ружьё он повесил на плечо и направился к пареньку, безукоризненно чисто одетому и даже не запыхавшемуся.