— Он подарил тебе меня, — «спартанец» подошёл вплотную. — И ещё кое-что… кое-кого, точнее.
Руки Борна стальной хваткой сжали плечи юноши.
— Не сопротивляйся. Ты удостоился высшей чести, — прошептал 'спартанец, глядя, как из его груди показались светящиеся усики высшего существа, именовавшего себя Борцом. — Прими в себя Борца и стань лучшим из лучших…
Ему совсем немного довелось носить в себе это невероятное создание, но он почувствовал себя таким старым, таким мудрым и таким сильным, что теперь отчаянно завидовал юнцу, побледневшему как покойник, при виде симбионта, уже начавшего погружаться в плоть нового избранника.
Оцепенев от ужаса, Билли лишился чувств, и дальнейший перенос прошёл без всякого сопротивления. Уже через пару минут юноша очнулся, сел на кровати, куда его заботливо отнёс Борн, оглядел себя и с чувством выдохнул:
— Ну надо же, какой слабак… Ничего, мы ещё сделаем из него настоящую звезду ринга!
И в этот момент кто-то выбил дверь в номер. Ворвавшийся в комнату человек двигался со скоростью, превосходящей все возможности человеческого организма. На миг Борну показалось, что он видит своего прежнего хозяина, но это не помешало ему встать на защиту нынешнего. Высокий, смуглый, черноволосый и черноглазый мужчина с оскорбительной лёгкостью парировал его атаку и напал сам. «Спартанец» был вынужден признать, что этот человек превосходит его самого — и, пожалуй, даже его хозяина на голову. Своё признание он сделал, падая оглушённым на пол со сломанной ногой.
Напавший взялся за Билли, пытавшегося улизнуть из номера. Ловко подставленная подножка метнувшегося за ним незваного гостя опрокинула Билли на пол, где его тут же скрутили, сгребли и швырнули в кресло.
— Вы думаете, я мёртв, — прорычал неизвестный. — Это хорошо, что вы так думаете… Теперь у меня полностью развязаны руки в охоте на действительно достойную добычу…
В комнату вошли двое, неся большой чемодан. Когда его открыли, в нём оказалось скрючившееся тело, показавшееся Биллу на первый взгляд мёртвым, но он тут же осознал свою ошибку. Неизвестный дышал. Но это, похоже, было вообще единственным, что он делал. Взгляд неизвестного был полностью бессмысленным.
— Если не хочешь сдохнуть быстро и окончательно — перебирайся в это тело, — приказали Билли.
— О… Охотник⁈ — выдохнул Борец, в ужасе глядя на жгучего брюнета, который только что уложил на пол телохранителя Ивара.
— Какой сообразительный, — криво усмехнулся тот. — Ну, пошевеливайся! Или мне вырвать тебя из этого щенка⁈
Совершенно подавленный, Борец послушно сделал что было ему приказано. Едва он скрылся в теле выкупленного у родственников пациента хосписа, уже много лет пребывавшего в вегетативном состоянии, как его снова запихали в чемодан и вынесли вон, оставив в номере покалеченного «спартанца» и снова упавшего в обморок Билли.
Облегчённо вздохнув, Политик вернулся к прерванной работе. Дело было сделано, Борец выведен из-под удара, а с ним оборвалась ниточка, ведущая к самому Политику. Конечно, при условии, что Борец уничтожил записи автоответчика. Ведь уничтожил? Не мог же он совершить такую промашку?
Червячок сомнения нет-нет да кусал изнутри одержимого. Что, если Борец забыл стереть записи? Это оставит след, по которому люди смогут выйти на него, Политика. Конечно, он слишком весомая фигура, чтобы так просто начать против него какое-то расследование. Но Прима умеет работать с информацией… Он уже доказал это, вычислив и убив Охотника только потому, что тот не потрудился сменить корабль. Что, если этой зацепки ему окажется достаточно?
Немного успокаивали кадры голохроники, на которых демонстрировалась разгромленная квартира Борца и, в частности, уничтоженный терминал связи.
Но время шло, график дел продвигался к полудню, а Политику никто не звонил с предложением ответить на несколько вопросов. И Политик успокоился. Почти. Уверенность постепенно возвращалась к нему, а чувство власти, зависимости людей от его решений сгладило неприятный привкус сомнения.
Само его имя, выбранное для Унии, не соответствовало действительности. В этом мире уже не было политиков как таковых, они исчезли, когда мир начал выбираться из глобального кризиса, и власть государств сменилась властью корпораций. Которым тоже нужны были люди, способные договориться о чём угодно с кем угодно, проработать варианты сотрудничества, планы противостояния… Посредники, которые взяли на себя функции политиков прежних веков.
Их власть была огромной. От них зависело, смогут ли мега-корпорации, чьи интересы пересеклись, прийти к взаимному согласию, или им предстоит война на истощение. И эта власть стала для Политика настоящим наркотиком. Каждое решение, которое он принимал, влияло на жизни миллионов людей и сотен корпораций. Это давало ни с чем не сравнимое наслаждение чувством собственного величия и значимости.