- Иди-ка сюда!
Геральт почувствовал нежное прикосновение. Всё ещё невидимая, Йеннифер взяла его за руку, подвела к окну. Ставни окна вдруг раскрылись сами по себе и на них подул ласковый ветерок, слишком приятный, слишком горячий, чтобы быть настоящим.
- Здорово, правда? – спросила волшебница, продолжая держать его за руку.
Тёплый воздух ласкал кожу, поднимал волосы, вода с них быстро испарялась.
Ведьмак вдруг понял, что ему никогда ещё не было так хорошо. Ни потому, что ветерок был таким приятным, успокаивающим, а потому что рядом с ним, держа его за руку, стояла женщина… которая… которую… Он не мог до конца понять своих чувств, но понял, что… впервые в жизни, он не чувствовал себя… одиноким.
Он повернул голову в её сторону, высвободил свою руку и, бережно, взял её руку в свою. Она не сопротивлялась, ничего не сказала…
Геральту было сейчас безумно жаль, что он не видит её лица.
Спустя какое-то время, ставни захлопнулись.
- Собирайся, - голос Йеннифер был спокоен, лишённый всяких эмоций.
Геральт быстро оделся.
К этому времени, свою форму уже приобрели женская белоснежная рубашка, с довольно открытым вырезом на груди, атласные чёрные штаны и… нет, изящные женские сапожки всё ещё одевались… как-то сами.
Наконец-то появилась и сама Йеннифер.
Не глядя на ведьмака, она присела перед зеркалом, стала прихорашиваться. Геральт присел на стул у двери позади чародейки и стал ждать, не отрывая от неё глаз. Он любовался её уверенными, размашистыми движениями, её, такой непринуждённой грацией, её дикими чёрными волосами, которые так потрясающе смотрелись на белизне рубашки…
- Где сейчас Лютик? – вернув его к реальности, спросила вдруг Йеннифер. Она уже расчёсывалась.
- У городских ворот… в караульной каптёрке… Нас там приютили, - прокашлялся ведьмак.
- Хм… Ясно! – сидя на кожаном пуфике, она продолжала расчёсывать свои потрясающие волосы, а закончив, развернулась к Геральту, грациозно выгнувшись, победоносно стрельнула глазками.
- Ну, как тебе!?
Она, видимо, ожидала от него комплимент, но у Геральта мигом выскочили из головы все слова. Он понял, о чем говорил в каптёрке Роник. Йеннифер была… самая красивая.
Так и не дождавшись ответа, чародейка поднялась с пуфика, выпрямилась, но на её губах играла торжествующая улыбка, все невысказанные ей комплименты были написаны у Геральта на лице.
- Вставай, пора отправляться, – промурлыкала она приказывая.
Геральт поднялся, снова прокашлялся.
- Мы пойдём, не скрываясь? – спросил он. – Я слышал, что у тебя в городе полным-полно врагов.
- Нет, Геральт, - она кружила руками, - по городу мы не пойдём.
Ведьмак увидел, что на полу комнаты вырисовывается, играющий искрами портал. Геральт не любил порталы. Однажды он видел, как из одного такого портала вывалилась только верхняя часть человека.
- Я не люблю ходить по улицам, Геральт, - продолжала чародейка. - В городе действительно полно людей, которые меня ненавидят, - она странно прищурилась, но потом задорно взглянула на ведьмака, – предпочитаю пользоваться порталами.
Она встала в круг.
– Иди сюда! Я знаю это место, где сейчас Лютик. Выход подправлю уже в полёте, мы перенесёмся прямо к твоему другу.
Геральт не на шутку встревожился. Он знал, что сильные чародеи могут растягивать перемещение, более тщательно выбирая место для выхода, но насколько такие трюки безопасны, не знал. Боясь показать свою неуверенность, он встал в круг, лицом к чародейке. Опасливо покосился на границы портала, понимая, что ничего, что выступает за эту линию, никуда не перенесётся.
- Что, боишься оставить здесь какую-нибудь свою часть? – Йеннифер всё же заметила его смущение. - Правильно делаешь. Так что прижмись ко мне плотнее!
Сколько он себя помнил, это был самый приятный приказ из всех.
***
- Скоро, скоро, дружок, потерпи! – Сикстос заботливо менял компресс на лбу Лютика.
Их ночная смена давно уже закончилась, но вся четвёрка, а к уже знакомым Лютику стражникам присоединился их четвёртый товарищ, никуда не собиралась уходить. Все хотели знать, чем всё закончится. Каждый нашёл себе предлог, чтобы остаться. Сикстос, официально присматривал за Лютиком, Роник и четвёртый караульный, зачем-то уселись чистить оружие, а Хорат, обложив себя со всех сторон стражниками, которые их сменили и толпой случайных прохожих, солидным деловитым тоном рассказывал им о ночных гостях и их приключении. Его могучий голос, через открытую дверь, слышал даже Лютик. Бедный поэт тяжело дышал, вздувшаяся синяя шея не давала произнести ни слова, но жар почти спал, оставив после себя лишь смертельную бледность на лице. Все с нетерпением ждали возращения Геральта.