Но он всё равно появился неожиданно, да так, что все ахнули.
Посреди каптёрки, вдруг заискрился круг портала, в котором вскоре появились и Геральт, и Йеннифер. Они по-прежнему стояли друг напротив друга. Очень близко. Геральт пытался остановить ходившую ходуном грудь, воздуха ему явно не хватало, сердце бешено колотилось в груди. Это было немыслимо долгое, как для него, перемещение. Пока Йеннифер в межпространстве неторопливо раздумывала, выбирая наилучшее место для выхода из портала, он мысленно умер раза три. Сейчас, он уже в которой раз клялся себе, что никогда больше не полезет ни в какие порталы!
Чародейка подняла на него настороженный взгляд.
- Ну-ну, спокойно! – она успокаивающе хлопнула его, почему-то не по плечу, а по бедру. – Показывай, где твой менестрель?
Йеннифер театрально оглянулась, лишь мельком чиркнув взглядом по обалдевшим лицам стражников, увидела Лютика, присела рядом.
- Здравствуйте, маэстро! Как дела? – обратилась она к бродячему барду, попутно разглядывая его шею.
Лютик, как рыба, стал беззвучно открывать рот, пытаясь что-то сказать. Сказать ничего не удалось, но унылая, жалостливая гримаса на лице барда красноречиво говорила, что "дела" очень плохие.
- Что-что? – волшебница сделала вид, что чего-то не расслышала. – Как-то вы невнятно изъясняетесь, маэстро. Как же Вам раньше удавалось, с таким голосом, петь? – она говорила размеренно и спокойно, но Геральт, чем-то почувствовал её тревогу. Йеннифер водила кончиками пальцев по шее Лютика, хмурилась. Тот уже почти плакал.
- Ну вот, теперь всё ясно! – сказала волшебница, убирая руки. По-деловому резко откинув волосы назад, она ласково улыбнулась бедному Лютику. – Ну что, любитель маргариток, лечится будем?
В ответ, тот быстро закивал несчастными глазами.
- Тогда замри и не дёргайся! – ставший неожиданно жёстким тон Йеннифер, ударил как плеть.
Чародейка протянула раскрытые ладони к шее Лютика, как будто хотела схватить его за горло. В дюйме от шеи поэта они остановились. Геральт, стоявший ближе всех, увидел, как из ладоней Йеннифер, подсвечивая их самих, к шее менестреля потянулись тоненькие, светящиеся жёлтым ниточки. Они казались живыми, извивались, пульсировали. Быстро достигнув опухшей шеи, они проникли внутрь. Их движение там, можно было проследить по слабому свечению изнутри. Йеннифер неторопливо перебирала пальцами, её лицо было болезненно сосредоточено.
А потом, вдруг, опухоль стала спадать. Быстро, прямо на глазах. Ещё минута, и ниточки пропали. Шея поэта была, как новенькая. Йеннифер тяжело убрала руки, подмигнула Лютику, но на её лице, ведьмак заметил смертельную бледность. Отвернувшись от барда, она устало опустила голову, волосы скрыли её лицо от любопытных глаз, и Геральт видел, что её пошатывает от слабости.
- Не получилось… - зашушукались у ведьмака за спиной.
Несколько секунд чародейка сидела молча. Потом задорно вскинула голову. Бледность никуда не ушла, но в её глазах светился, уже знакомый Геральту огонь.
- Чего молчим? – с улыбкой обратилась она к поэту. – А ну-ка, скажи, «мама»!
Лютик осторожно трогал пальцами шею.
- Ма… мама, - послушно сказал он хрипловатым голосом. – Мама, мамка, мамочка моя! – затараторил он возбуждённо, было видно, что поэт был переполнен внезапным счастьем, - Мама, Геральт! Мамочка!!!
У Геральта отлегло от души. С каждым новым словом, Лютик говорил всё чище и увереннее, оставалось только проверить его словарный запас.
- Какая я тебе «мамочка», дурак! – ворчливо отозвался он. – Скажи лучше, спасибо, госпоже Йеннифер!
Он присел на корточки перед чародейкой.
- Как ты? – он нежно накрыл её руку своей. Успокаивая его, Йеннифер моргнула глазами, устало улыбнулась. Стражники, в стороне, восторженно загудели, каждый уже придумывал, чем бы приукрасить свой будущий рассказ обо всём этом.
- Госпожа! Госпожа Йеннифер! Позвольте… - Лютик приподнялся и уже водил по воздуху одной рукой, пытаясь поблагодарить чародейку как-нибудь изыскано и поэтически, в чём он считал себя мастером, но он ещё был очень слаб, ничего не получалось.
- Лежи, Лютик, отдыхай, - слабым движением руки, волшебница уложила его обратно на топчан.
Она встала, подошла к стоящему на столе кувшину.
- Это он и есть? – Йеннифер заинтересованно провела по нему пальцем. – Можно я возьму себе?
Она по-хозяйски взяла кувшин за ручки, поднесла к глазам. Было ясно, что чародейка не ждёт ответа ни на один из своих вопросов.
Менестрель уныло скривил губы, но промолчал.