А не сыграть ли мне маленькую пьеску имени себя любимой? Что мне терять-то?
– Ну хорошо, мальчики, я сдаюсь, – сладко улыбнувшись, я вытянула руки вперед как бы предлагая заковать в наручники. Размеры пузырька позволили скрыть его в сжатом кулаке. В случае чего – успею выпить янтарную жидкость – и будь, что будет.
Впрочем, мой расчет оказался верен: никто из моих преследователей не захотел завести со мной более близкое знакомство. Рвения у всех резко поубавилось. Один из мужчин даже выполнил странный жест: приложил ладонь ко лбу, после чего вскинул руку вверх. По всей видимости, местный вариант крестного знамения.
– Что, святую воду забыли? – участливо спросила я.
Хрен мне, а не помыться.
– Ты не смутишь нас своими речами, ведьма, – еще один стражник приложил ладонь ко лбу и поднял руку вверх. А заодно и пот вытер.
– Правда? А если так? – я опустила руки, после чего сделала рывок вперед и клацнула зубами. Последнее явно зря – чуть язык себе не прикусила, – но эффект получился, что надо.
Передние ряды резко подались назад, сшибая с ног тех, кто стоял за ними. Эти люди действительно меня боялись! Жаль, что у меня не завалялось в запасе настоящих колдовских сил, чтобы еще и парочку молний вызвать для лучшего воздействия на неокрепшие умы фанатиков.
– Нас все равно больше, ты не сможешь уйти! – пискнул худенький парнишка, которого вытолкнули вперед.
Можно подумать, я сама этого не понимала. Грязная, ободранная, без денег и с обвинением в ведьмостве – да я просто самый «желанный» гость в любом доме. Да и куда мне бежать, если я даже не знаю, куда меня отправила Адамаста?
– Давайте так, – приступила я к следующей части своего безумного, но единственного плана. – Вы меня не трогаете, я вас тоже не трогаю. Разойдемся тихо-мирно каждый своей дорогой. Идет?
– Зубы заговариваешь, ведьма? Инквизиция тебя так просто отпустит!
А я на это и не рассчитывала. Я что, похожа на наивную провинциалку? Если да, то стоит попробовать обернуть это в свою пользу.
Уже смеркалось, а остаться одной ночью на улице в поисках укрытия мне вообще не улыбалось. Потерянную свободу можно вернуть, а вот жизнь – нет. И в данном случае тюрьма – или куда там меня собирались вести – выглядела более выигрышным вариантом. Крыша над головой, относительно безопасно, а может быть даже повезет и дадут помыться и поесть. Хотелось бы еще рассчитывать на «тепло», «сухо» и «без крыс», но тут губу я сразу закатала.
– Ну хорошо, уговорили, – я тряхнула копной рыжих волос. – Я пойду с вами. Только без рук!
Глава 10
Камера, куда меня бросили, не отличалась изысканным убранством. В свете одиноко горевшего в коридоре факела удалось разглядеть тюфяк и покосившееся ржавое ведро, которое заменяло объект важного стратегического назначения. По крайней мере, воняло от него так, будто оно служило туалетом с самого начала времен.
Я стояла, всем телом прижавшись к решетке, которая отделяла меня от коридора, и жадно ловила губами свежий воздух. Откуда-то сверху веяло сквозняком, который хоть немного разгонял смрад, царивший в подвале без окон.
Да уж, а я думала в местных переулках воняет будь здоров, но не тут-то было – на улице ветер хотя бы иногда дарил относительно свежий воздух. С ароматами мне сегодня определенно не везло. Вот бы для разнообразия сейчас нюхнуть Шанель, Диор или на худой конец одеколон тройка…
После моего заявления, что я сдаюсь в руки правосудия, стражники зависли. По всей видимости настоящим ведьмам, если таковые вообще существовали, следовало бояться и бороться до последнего, я же откровенно издевалась, чем вконец запутала бедолаг. Мужчины долго спорили, стоит ли мне верить, и пытались разгадать скрытый подвох. Я периодически вбрасывала едкие комментарии, скромно улыбаясь во все тридцать два зуба, да один раз попросила поторопиться с решением вопроса или отпустить уже на все четыре стороны.
В итоге меня окружили плотным кольцом и сопроводили до местного подобия тюрьмы, при этом не тронув и пальцем: обыскать меня никто не решился, поэтому заветный пузырек так и остался со мной. Как бы это пафосно ни звучало, но встреча с Адамастой разделила мою жизнь на «до» и «после», а пузырек стал единственной ниточкой, соединявшей обе части.