Вернувшись к колодцу, Эль снова наполнила ведро – и снова оно быстро и незаметно опустело. Но на этот раз девушка сама догадалась, что можно попробовать: повернувшись так, чтобы кошке в окне не было видно её рук, Эльсана достала из кармана фартука перо и коснулась им ведра.
Сработало. На этот раз ведро осталось полным, и Эль смогла втащить его в избу.
– Как? – возопила галка. – Это невозможно, Варвара Васильевна!
– Придётся признать, нас обыграли, Сердоликия Аркадьевна, – вздохнула кошка. – Что же... больше не ошибайся дверями, дитя. Не всегда и не везде тебе так повезёт.
И дверь распахнулась.
– Спасибо, – сказала Эль, подхватила шаль и шагнула в проём. В последнюю секунду через избу пронеслось чёрное пятно, раздался злобный кошачий вопль... и Эль с вороной оказались на полосатой площадке перед тремя дверьми. Теперь замок висел на двух из них, и выбора не оставалось.
– Спасибо, – сказала Эль уже вороне. – И прости, что не доверяла.
– Кар, – был ответ.
И девушка приоткрыла последнюю дверь, чтобы пройти в длинный тёмный коридор, ведущий куда-то в бесконечность.
Стены коридора были увешаны потемневшими от времени портретами. Около каждого из них горело по свече с неподвижным огоньком.
– Нам точно сюда? – уточнила Эльсана.
– Кар, – уселась на её плечо ворона.
Эль шла, шла и шла, а ей не попадалось ни одной двери. Только бессчётные портреты по сторонам, да тусклые огни свечей, уходящие куда-то ввысь. Девушке стало казаться, будто она заперта в замкнутом пространстве и обречена блуждать в нём вечность. Единственным, что придавало происходящему хоть какую-то реальность, была ворона. Только благодаря её компании Эльсана не теряла рассудок. Кроме того, птица позволяла Эль ощущать себя не такой одинокой и потерянной в этом месте вне пространства и времени, где, казалось, больше ничего никогда не изменится.
Справа что-то метнулось – белёсое, бесформенное. Эль замерла. Показалось.
Дрогнул огонёк одной из свечей.
На миг запахло прелыми листьями. Запах тут же исчез, но Эль могла поклясться, что он был.
Мимолётный скрип на грани слуха. Послышалось?
Что-то прохладное и влажное дотронулось до руки Эль. Девушка дёрнулась и застыла, оглядываясь. Никого, ничего.
Дробное «топ-топ-топ» слева. Или впереди?
Красноватый отблеск в глазах одного из портретов. Эль невольно ускорила шаг.
Запах шоколада, сменившийся ароматом свежих опилок, который незаметно перешёл в смрад тлена – и исчез.
Белёсые тени сверху, с боков. В какой-то момент одна вывернулась из-под ног Эль, заставив ту вскрикнуть.
Скрипы участились.
Свечи стали гаснуть.
Эльсана испугалась. Испугалась до дрожи в руках, до потемнения перед глазами. Куда завела её ворона? Девушка почти бежала, не различая ничего.
Шевеление теней, заставляющее представить портреты движущимися. Казалось, они провожают Эль взглядами и обсуждают её едва слышным «шур-шур-шур». Нарастающий холод. Пугающие запахи. Возникающая тут и там паутина, через которую то и дело приходится продираться.
В какой-то момент Эль закричала от страха и отчаяния. Она бежала, а вокруг метались холодные белёсые сгустки, топотал, приближаясь, кто-то невидимый, все реже попадались горящие свечи, зато чаще – паутина. Эль билась в невидимых путах, потеряв контроль над эмоциями.
– Кар!
Это не поддерживало. Может, ворона и пыталась ободрить Эльсану, но девушка сейчас всей душой ненавидела птицу.
Как ни странно, вернуться Эль даже не подумала. Почему-то она точно знала: пути назад нет. Не существует.
Она споткнулась, упала, больно ободрав коленки. Расплакалась. Поднялась, снова побрела вперёд, преодолевая боль и утирая слёзы. Сделала с десяток шагов... И тут ворона снялась с её плеча и на глазах Эль влетела в портрет высокого темноволосого мужчины лет двадцати пяти с резкими чертами лица и крупным сломанным носом. Мужчина был одет в тёмный богато расшитый наряд двухсот-трёхсотлетней давности, левой рукой опирался на меч, в правой – держал небольшой хрустальный шарик, и на плече его сидела птица. Та самая ворона.