– Деррен! – в голосе матери звучала паника, лист дрожал в её руке. – Это дурная шутка, правда? Она же не может так взять и приехать?
– Тётя Альгебора, – наморщил лоб тот. – Когда-то отец упоминал, что у него была сестра и, кажется, так её и звали. Кассия, ты же понимаешь, мы не можем отказать родственнице в приюте. Что скажут соседи?
– Я понимаю. Понимаю, – мать всплеснула руками. – Это ты не понимаешь, что мы не потянем ещё один рот! И не верь её словам, будто у неё есть деньги, я уверена... ох, я теперь и слово-то это невзлюблю! – убеждена, что она сядет нам на шею. У нас трое детей, Деррен. Трое! Эльсане пора готовить приданое...
– А мне пора открывать лавку, – решительно обнял её отец. – Кассия, нельзя просто взять и прогнать родственницу, особенно одинокую.
– Она о нас не вспоминала столько лет!
– И не вспомнила бы, не окажись совсем одна, – согласился отец. – Мне пора в лавку, Кассия. Она должна быть открыта минута в минуту, ты же понимаешь.
Мать глубоко вздохнула раз, другой и старательно улыбнулась.
– Где мы её поселим?
– Эльсана, – повернулся к дочери отец, – ты же понимаешь...
– Понимаю, – кивнула Эльсана, чувствуя, что заранее не любит тётю Альгебору. – Мальчишки вдвоём на чердаке не поместятся, остаётся моя комната. Сейчас перенесу вещи.
– Астен, помоги сестре, – велел отец. – В лавке я пока сам справлюсь. Но приходи сразу, как закончишь, не бездельничай.
– Слушаюсь и повинуюсь, – буркнул Астен.
Вдвоём с Эльсаной они обустроили чердак и перенесли туда вещи девушки, после чего Эль привычно села у окна, с предвкушением размышляя – какой окажется тётя Альгебора? Что она расскажет о мире за пределами городка? Может быть, на какое-то время она даже избавит Эль от скуки...
Правда, платить за это своей комнатой Эльсана не хотела. Но спорить с родителями бесполезно. И потому к радостному ожиданию примешивалась толика раздражения.
Тётя Альгебора явилась в их домик с самого утра, когда семья мирно завтракала. Сначала в дверной колокольчик с силой затрезвонили, затем, не успела Эльсана дойти до двери, стали стучать. Когда Эль открыла, клюка едва не ударила её.
Девушка замерла, разглядывая тётю. Невысокая, очень худая, седая морщинистая старуха в ослепительно алой шляпе с пером едва ли не в хозяйку длиной. Взгляд Эль невольно устремился ввысь – туда, где покачивался кончик этого пера.
– И долго вы ещё намерены меня игнорировать, милочка? – недовольный голос оказался ещё и скрипучим, что не добавило Эль любви к его обладательнице. И неужели сложно поздороваться?
– Здрав... – начала она.
Клюка несильно ударила девушку по руке.
– Немедленно проводите меня к хозяевам.
Эль рассердилась, поняв, что её приняли за прислугу, но промолчала, лишь посторонилась, пропуская старуху и только теперь отмечая ряды поставленных друг на друга чемоданов.
– Деррен. Деррен! – повысила голос старуха, проходя в прихожую. – Признаться, я была уверена в более тёплом приёме для любимой родственницы.
И не подумав переменить обувь, она прошла в открытую дверь кухни. Эль последовала за нею.
– Добро пожаловать, – отец застыл, не дойдя до двери, в явном замешательстве: что именно от него требуется?
Старуха пристукнула клюкой.
– Нет, это невыносимо, – пожаловалась она в пространство. – Не такой встречи я ждала от единственной родни!
– Сударыня Альгебора? – встала мать. – Добро пожаловать, мы не ждали вас так рано и не успели...
– Я уверена, вы и не собирались, – поджала губы старуха. – Совершенно очевидно: мне здесь не рады!
По морщинистой щеке поползла слезинка.
– Что вы, сударыня, – ещё сильнее растерялся отец. – Мы рады, очень! Правда ведь, Кассия?
– Да, да, – закивала мать. – Мы очень рады вам, сударыня! Простите нас, если мы вас оскорбили. Мы ничего такого не хотели, поверьте. Позвольте лучше, я вас познакомлю? Деррена вы, должно быть узнали. Я – Кассия, его жена. Астен, Иттиан, Эльсана – наша старшая... Мы уже приготовили для вас комнату! Астен, немедленно принеси и поставь в комнату Эль... то есть, в комнату сударыни Альгеборы, вещи гостьи! Вы пока присаживайтесь, сударыня. Может быть, чаю?