Старуха громко всхлипнула и наконец утёрла слезинку. Мальчишки, торопливо поздоровавшись, постарались понезаметнее проскочить мимо новоявленной родственницы – Иттиан предпочёл вместе с братом сбежать из повисшей гнетущей атмосферы. Альгебора важно прошествовала к столу – отец едва сообразил отодвинуть для неё стул, – села и зорко осмотрела помещение, тут же показавшееся Эльсане жалким: тесным, потрёпанным, и даже, почему-то, тёмным, хотя два больших окна давали достаточно света.
– Убогое, убогое, зрелище, – поджала губы старуха. – Говорите, это моя внучатая племянница? – худая рука в кружевной перчатке указала на Эльсану. – А где же прислуга?
– У нас нет прислуги, сударыня... – крупный мужчина, отец сейчас казался гораздо меньше, словно он съёжился в десяток раз.
– Как – нет прислуги? – неприятно поразилась старуха. – В нашем роду...
– Я – скромный бакалейщик, – отец съёжился ещё больше.
– Бакалейщик? – повторила, словно не веря своим ушам, старуха. – Бакалейщик?! – её голос сорвался на визг.
– И что в этом такого? – рассердившись, забыла обо всех правилах поведения Эльсана. Ей не понравилось, что какая-то незнакомая тётка, едва приехав, стала оскорблять её семью только потому, что, видите ли, они не оправдали её ожиданий, о которых, между прочим, и не знали. – Пусть мы и не богаты, отца уважают в городе!
Старуха Альгебора – никогда Эль не назовёт её тётей! – внимательно изучила Эльсану.
– Дурно воспитана, как и ожидалось, – подвела итог Альгебора. – Я уверена, Станвер не принимал в делах семьи ни малейшего участия, доверив все дела своей супруге. И вот результат: наш род можно считать уничтоженным! Но я не позволю этой недостойной Мэриэн...
– Сударыня, речь о моих родителях! – возмутился отец. – К тому же, покойных!
– Это не отменяет факта, что Мэриэн разрушила всё, чего добились наши со Станвером предки, – резко отрезала старуха. – Но теперь я здесь, и я постараюсь исправить, что ещё возможно.
– Но мы счастливы, – несмело возразила мать. – Мы довольны своей жизнью, правда, Деррен?
– Да, – кивнул отец. – Нас всё устраивает, сударыня, и мы не намерены...
– Во-первых, я твоя тётя, – пристукнула клюкой та. – Так ко мне и обращайся. Это касается даже твоих... детёнышей.
Мать гневно вскинула голову, желая возмутиться: её дети – не какие-то там животные! – но не успела:
– Детей из них нам ещё предстоит сделать, – деловито говорила Альгебора. – И будь уверен, я этим займусь. Работы, я уверена, предстоит очень много, но я справлюсь.
– Ну надо никого из меня делать! – Эльсану распирала злость на незваную гостью, решившую разломать привычный уклад жизни семьи Эль. – Я и так счастлива!
– Да? – Альгебора странно улыбнулась. Её глаза, казалось, пронзили Эльсану насквозь, прочитав все её мысли и устремления. – И тебе никогда не хотелось ничего изменить, деточка? Так вот, я – твой единственный шанс. Ты готова отказаться от него из-за бессмысленной и бесполезной гордыни?
– Не нужна мне ничья помощь, – тихо, чуть слышно, и неуверенно сказала Эльсана. – И это не гордыня.
– Да? – приподняла чёрную до неестественности бровь Альгебора. – Ну что же, посмотрим... Я уверена, скоро ты поймёшь всю глубину своих заблуждений... И где же мой чай, милочка? – неожиданно обратилась она к матери Эль.
– Простите, – та немедленно засуетилась.
Эльсана ощутила внезапный стыд за жалкое поведение матери и неловкость отца. Захотелось доказать старухе, что их семья не обделена чувством собственного достоинства, но как это сделать – Эль не знала.
– Оставь нас, – внезапно приказала Альгебора.
Эль не сразу поняла, что обращаются к ней.
– Деточка, ты глухая? – старуха стукнула по полу клюкой. – Уверена, это не отменяет факта: тебе не место там, где беседуют взрослые.
– Эль достаточно взрослая, – попытался заступиться за неё отец. – И у нас в семье нет секретов.
– Я уверена, что это – одна из причин вашего убогого существования, – заявила Альгебора. – И потом, неужели неясно: я желаю побеседовать с тобой. Наедине.