- Что ты! Что ты! - замахала руками Кикимора, а у самой сердце бешено заколотилось от страха. - Я ж - могила!
- Болото станет твоей могилой, - тихо произнесла ведьма. - И случится это раньше, чем ты думаешь!
За окном заухал филин. Кикимора вздрогнула: хоть и была она женщиной пожилой, но умирать не хотелось.
- Пойду-ка я домой. Засиделась у тебя, - подхватилась Кикимора из-за стола.
- Ступай, - кивнула ведьма и махнула рукой в сторону двери. - Провожать не пойду. Сил нет.
Кикимора вышла из покосившейся избушки ведьмы, с минуту постояла на крыльце, а затем подбегом двинулась по краю болота в сторону своего дома.
Крыяна, оставшись одна, продолжила сидеть за столом, задумчиво глядя на лес, который заходящее солнце окрасило в жёлтый цвет.
Ведьма сперва думала о том, что Кикиморе осталось жить считанные минуты, а потом мысли Крыяны закрутились вокруг её собственной судьбы.
- Прожила жизнь, а будто и не жила. Всё служила силе. Зачем? - Крыяна тряхнула головой. - Нет! Дурное в голову закралось! Жила не зря! Столько силы в себе скопила. И умру не зря. Силу оставлю после себя великую!
Ведьма встала из-за стола, вышла на крыльцо, посмотрела вслед Кикиморе и пробормотала:
- По выбору и расплата.
Лицо ведьмы исказила страшная гримаса гнева.
Лес зашумел, заголосил, словно живое существо.
Крыяна закрыла глаза, распростёрла руки в стороны и зашептала:
- Чую сердцем, вижу сердцем, прошу сердцем! Услышь меня, великий Дый!
Старая ведьма стояла с закрытыми глазами и вспоминала сон, который приснился ей ночью: во сне она видела красивый голубой камень, а зычный голос ей говорил:
- По выбору и расплата! Что просила, найдёшь в чистой воде, окружённой небом, когда на свет родится новая нечисть. Медведь поможет тебе!
Весь день Крыяна пыталась разгадать значение сна, но у неё это не получалось. Теперь же, после ухода Кикиморы, старая ведьма начала догадываться, о какой новой нечисти говорил голос во сне и какой медведь ей может помочь, но не понимала в какой воде, окружённой небом, лежит нужный ей камень.
- Это должно быть где-то рядом, - бормотала она. - Далеко я не дойду. Сил нет.
Порыв холодного ветра заколыхал занавески в открытом окне. Лес огласился медвежьим рыком. Крыяна резко открыла глаза, как раз в тот момент, когда ветер бросил ей под ноги неизвестно откуда принесённый тонкий зелёный стебелёк с синим цветком на нём.
- Спасибо, Дый! - прошептала ведьма, посмотрев на стебелёк. - Поняла я, где камень ты для меня положил.
Крыяна спустилась с крыльца, взяла клюку, стоявшую у стены хаты, и, вкладывая в ходьбу всю свою силу, поковыляла в сторону, противоположную той, куда недавно ушла Кикимора.
Глава 2
Ведьмак
Кикимора шла по лесу осторожно, прислушиваясь к шорохам и звукам. Она думала о том, что ведьмак где-то здесь ожидает её. Этот ведьмак появился в доме Кикиморы месяц назад, назвал своё имя - Изгор Стадник - и пообещал показать ей ненаглядного сыночка Васеньку, а за это Кикимора должна была выведать у Крыяны, кому старая ведьма намерена передать свою силу.
- Тебе какое дело до силы Болотной ведьмы? - спросила тогда, удивившись условию сделки, Кикимора.
- Это уже не твоё дело! - осадил её ведьмак. - Выполнишь то, о чём я тебя прошу - увидишь сына. И держи язык за зубами! Никому не говори обо мне!
Кикимора пообещала всё сделать так, как хотел Изгор Стадник. Уж больно велико было её желание увидеть родненького Васеньку. Кикимора, конечно, догадывалась, что желание ведьмака знать о планах Крыяны на передачу силу не сулят ничего хорошего старой ведьме, но это вдову лесника мало волновало.
- Пусть ведьмак делает, что хочет с Болотной ведьмой, - решила для себя Кикимора. - Главное, что сыночек мой будет со мной.
Неделя понадобилась Кикиморе, чтобы собраться с духом и сходить в гости к Крыяне. Тогда старая ведьма даже не стала с ней говорить про передачу силы, а сегодня Кикиморе повезло: она всё выведала, что хотел знать Изгор Стадник!
Кикимора, идя по густому лесу, уже предвкушала встречу с сыном и крутила во все стороны головой, ожидая появления ведьмака, но всё равно испугалась, когда из-за разлапистой ели вышел мужчина в чёрном плаще и с капюшоном, надвинутым на лоб так сильно, что невозможно было разглядеть его лица. Только острая чёрная бородка была отчётливо видна.