Почему он не обратил на это внимания?! Желание выпендрится завладело его разумом. Ни жажда наживы, а желание утереть Коляну нос. Утер!
Антон поднял взгляд и обомлел! Вдоль стены ходил мужчина. Высокий, средних лет. Он нервно курил, и то и дело поправлял ремень. Медная бляха отражала свет фонаря. Страх перехватил горло, и Антон повалился на стол. Папки съехали и полетели на пол. Мужчина вздрогнул и в упор посмотрел на Антона.
- И...и...извините, - выдохнул мальчик, на четвереньках отползая к двери. - Я... я...это... не специально...
Антон вскочил на ноги, подхватил рюкзак, и что было духу, помчался к выходу.
"Да, ну, их в баню эти статуэтки! И Коляна туда же! Пусть хоть тысячу раз считают трусом, но находиться здесь я больше не намерен!"
Антон подбежал к двери, толкнул ее, но она не открылась
- Что такое? Что происходит?!
Мальчик отчаянно заколотил руками по облицованной металлом поверхности. Но сколько он не колотил, дверь так и осталась закрытой.
- Что за чертовщина? Я помню, что замок на ней был сорван! Как же так?
Антон разочарованно сполз на пол.
Глава 5. 3
Мальчик обреченно поник и спрятал лицо в ладонях. Вдруг тишина стала наполнятся звуками. Сначала до детского слуха донеслись чьи-то приглушенные голоса, люди о чем-то спорили. Потом к голосам добавилась пишущая машинка, и топот ног. Двери открывались и закрывались. Люди входили, люди выходили. Одни шли властно,уверенно; другие обреченно передвигали ногами, или их волоком тянули по коридору.
Антон убрал ладони от лица. Коридор был наполнен тусклым светом.
"А в черной-черной комнате жила женщина, и носила она черные-черные платья..."
Мальчик встал и подошел к одному из кабинетов. Дверь была распахнута настежь. За столом сидел человек в военной форме, его пальцы выбивали дробь на печатной машинке. Лист сдвигался, и мужчина легким хлопком возвращал его в исходное положение.
"И была у той женщины черная-черная душа..."
Мальчик замер на проходе. Мужчина оторвал взгляд от листа.
"И не было у той женщины своего сердца..."
Антон подошел к столу. Мужчина в упор посмотрел на Антона.
- ОТДАЙ СВОЕ СЕРДЦЕ!
Мальчик подпрыгнул на месте, ноги подкосились от страха, и он опустился на пол.
- Где остальные документы?
В кабинет заглянул молодой человек.
- Скоро принесу. Там новых привезли.
- Так скоро? - мужчина отодвинул стул. - Пойдем.
Они вдвоем вышли из кабинета. Антон кое-как встал на ноги, и упираясь на палку, заковылял следом. Мужчины шли быстро, но, вдруг остановились перед одной из дверей. Тот, который сидел в кабинете, достал из нагрудного кармана ключи. Он открыл дверь, и они оба вошли во внутрь. Антон пошел вслед за ними, но каково было удивление мальчика, когда он с силой впечатался в твердую поверхность.
Антон отступил. В коридоре по прежнему было темно и тихо.
- Что здесь происходит? Куда ведет эта дверь? Может не надо туда входить?
Антон развернулся и поплелся к кабинету. На этот раз тот оказался пустым, его хозяин ушел по делам. Мальчик поставил рюкзак у входа. Он подошел к столу. Все ящички были закрыты.
- Ну, конечно, страшно даже подумать, что за документы хранятся в ваших тайниках.
Антон посмотрел на стену. На ней висела, припорошенная пылью, кожаная куртка. Мальчик пошарил по карманам и его пальцы наткнулись на связку ключей. Антон замер. Потом его пальцы разжались, и ключи упали обратно в карман.
- Нет, мне не надо открывать тех дверей. Нельзя этого делать. Нельзя.
Мальчик сел на стул. Его взгляд пробежался по зажатому в машинке листу.
"...обвиняется в измене Родине. Обвиняется в распостранении ложных учений, подрывающих авторитет действующей власти..."
Антон рванул лист на себя.
Черных Прасковья Тихоновна... Учитель русского языка... Дочь церковного служителя...
- Прасковья Тихоновна... - вслух прочитал Антон, и в памяти всплыло лицо молодой девушки с косами вокруг головы. - Что же они с вами сделали, Прасковья Тихоновна?
Антон достал монтировку и с яростью стал срывать крышки на ящичках. Те жалобно хрустели, а потом впоротые бескомпромиссным металлом, щепками разлетались в разные стороны.
- Твари! Твари! Сколько людей убили! Твари!
Антон отшвырнул монтировку. Он присел на стул и стал доставать ящики. Те до верху были набиты письмами, доносами, фотографиями. Лица осужденных на смерть взирали на мальчика с тупой обреченностью. Взгляд ребенка остановился на одной из фотокарточек. Девушка с косами. Прасковья Тихоновна.