— Сдохни, ублюдок! — прошипел вожак, все еще не отпуская рукоятку ножа, и придвигаясь ближе, чтобы увидеть, как в глазах его жертвы медленно гаснет последняя искра жизни.
Но это движение стало его фатальной ошибкой. Стефан еще был жив, и не собирался умирать в одиночку. Его меч тускло блеснул на свету, и в следующую секунду вспорол вожаку живот. Внутренности головореза с отвратительным шлепком вывалились на пол.
Убийца остолбенело уставился на них, отпустив нож. Рухнув на колени, он все не мог отвести взгляда от растекавшейся лужи крови и груды кишок прямо перед собой. Валери, тоже наблюдавшая эту сцену, резко отвернулась от Адриана и ее вырвало, скручивая все тело мучительными спазмами. От боли, ужаса и отвращения у нее текли слезы, девушка едва могла дышать, а от запаха рвоты и крови ее выворачивало еще сильнее.
Когда она наконец пришла в себя настолько, чтобы снова заставить себя обернуться — вожак уже был мертв. Он лежал на полу, упав на бок, и созерцая пустым взглядом что-то видимое лишь ему одному.
— Стефан! — не то прошептала, не то прохрипела Валери, пытаясь подняться на ноги.
Рыцарь медленно, словно в кошмарном сне, повернулся к ней, тяжело опираясь на меч. Он попытался что-то ответить, но изо рта вместо слов густо полилась кровь.
Кое-как встав, девушка подошла к нему, помогла сесть. Меч упал, гулко звякнув о деревянный пол. Лицо рыцаря, бледное и покрытое бисеринами ледяного пота, казалось восковым. Теряя последние силы, он положил руку на плечо Валери и одними губами выговорил то, что уже давно хотел, но все не решался сказать.
— Прости меня!
Практически ничего не видя сквозь пелену слез, девушка попыталась залечить рану тамплиера, но у нее совсем не осталось сил — усталость, глубокая как море, накрыла ее темной волной. Валери, потеряв сознание, замерла на груди уже мертвого рыцаря.
Последним свидетелем произошедшего был Адриан. Валери практически вытащила его с того света, залечив сквозную рану в груди, но инквизитор все еще был слишком слаб, чтобы помочь ей. Не понимая, почему он все еще жив, Адриан с трудом поднялся на ноги, и подойдя к Валери, оттащил ее от трупа Стефана. Убедившись, что она дышит, Адриан попытался поднять девушку на руки и переложить на кровать, но не смог. Естественно, о том, чтобы убрать из дома тела трех мертвых мужчин, тоже и речи быть не могло. Единственное, что смог сделать инквизитор в своем нынешнем состоянии — снять с постелей одеяла и укрыть ими Валери, чтобы она хотя бы не так сильно замерзла.
Дотащив ее до очага, где было теплее всего, Адриан, шатаясь словно пьяный, опустился на край кровати. Перед глазами продолжали плавать темные пятна, его нещадно мутило, голова кружилась. Неяркое пламя свечи вызывало жгучую боль в глазах, и стоило только инквизитору на мгновение смежить веки, как он моментально погрузился в благостную темноту.
Не успел он уснуть, как дверь, скрипнув, отворилась. Темный силуэт тихо приблизился к Валери, сопя, склонился над ней, и вдруг странно хихикнул. Погладив девушку по голове, он, не причинив ей никакого вреда, взял ее на руки и перенес на кровать. Подняв голову, вошедший оглядел дом, задержав взгляд на каждом из погибших, подошел к Адриану, достал из кармана небольшой пузырек, наполненный темной густой жидкостью, и бесцеремонно запрокинув голову инквизитора, влил содержимое флакона ему в рот. Убедившись, что содержимое пузырька попало Адриану прямо в горло, он снова тихо хихикнул, но тут же вздрогнул и оглянулся в сторону двери. Словно приказывая ему поторопиться, у входа, не проникая внутрь дома, клубилась черная дымка.
Ночной гость тяжело вздохнул, подошел к лежащему поблизости убийце, и крякнув от натуги, вытащил его из дома. Так же он поступил и с остальными трупами, особенно долго провозившись с телом Стефана. Закончив свои дела, неизвестный удалился, плотно закрыв за собой дверь.
Тьма, сопровождавшая его, оплела мертвых, словно цепь, тут же потащив их в сторону леса.
Глава 17 «Танец предателя»
Джакомо Каэтани шел в свою комнату, тихо шепча себе под нос текст письма, которое следовало немедленно отправить верному Бонифацию патеру, находящемуся в Париже. Не замечая ничего вокруг, он распахнул дверь и шагнул через порог, но тут же остановился в немом недоумении.
В его комнате, куда строго-настрого было запрещено входить кому либо, кроме Папы и самого Джакомо, стоял человек. Причем не просто стоял, а самым наглым образом копался в свитках, разложенных на столе. Джакомо, внутренне свирепея, уже собирался что-то сказать, но нарушитель вдруг повернулся, и увидев его лицо, господин Каэтани попросту потерял дар речи.