Максим, не задумываясь, метнул нож.
Клинок вошёл точно в «медвежью» морду существа, пронизывая её насквозь и вырывая пучок муравьёв. Но монстра это задержало всего на мгновенье, и он продолжил бежать или, вернее, течь как поток жидкости, почти не меняя формы.
Бахнуло!
Сориентировавшийся Сан Саныч выстрелил из карабина, заряженного патронами с дробью.
Девушка подскочила вверх, как настоящая кошка.
Эффект на этот раз был существенно значимее.
Заряд дроби буквально снёс голову «недомедведя», и тело преследователя начало оседать валом насекомых, нырнувших в траву и расползавшихся небольшими струйками.
Девушка в «кошачьем» комби гибко подхватила из травы нож Максима, добежала до опушки поляны, остановилась, увидев мужчин. Перевела взгляд на появившегося слева Александра, на Илью, спрятала пестик и стала смотреть на Жарова. Опустила в траву беспилотник.
– Меня зовут Максим, – продолжил он знакомство.
– Любава, – ответила она красивым женским контральто.
– Верните нож, – попросил Максим.
Она поколебалась, но отдала, точнее – умело метнула клинок так, что он воткнулся в ствол берёзы в метре от Жарова.
Максим с интересом глянул на нож, вытащил.
– Вы из Хлумани?
Глаза девушки стали большими, настороженными.
– Ты… знайом… Хлумань?
Он улыбнулся.
– Я был в Хлумани с друзьями две недели назад.
– Овей, гарно, мати гомола ми.
Одна из струй муравьёв выбралась из травы в лес недалеко от разговаривающих.
Любава не опасливо, а скорее, брезгливо, отступила.
Александр, держа в руке карабин, наступил ногой (он был обут в берцы) на струйку.
– Илья, дави эту дрянь!
Максим заметил, что на ногах незнакомки красуются замшевые с виду сапожки. Взгляд невольно поднялся выше, и он с восхищением подумал: божественная фигура!
Она поняла значение взгляда Максима, иронически сощурилась, и он заторопился:
– Что случилось? Почему за вами гналось это текучее чудовище?
– Медовор, гнаци оболень за всих. Оне усё ближче за наш граничный кордон. Воевода пославо оценить, не забанить ли переход.
– Что?
– Забанить. – Любава показала на чёрную скалу. – Ухрестить до баю.
– Уничтожить?
– Гляне мороку многае, закрыть переход ото чёрны вага, ито маем сгоря черноты.
– Она говорит, – неуверенно посмотрел на Максима Илья, – что переход к ним надо закрыть, нейтрализовать, а то много мороку.
– Да понял я.
– Да уж, – усмехнулся Сан Саныч, – мороку от нас много, если все полезем в их мир.
Кот в коробе царапнул когтями стенку.
Любава оценивающе посмотрела на короб.
– Властиша?
– Что, простите?
– Миелов або мяут, чует поразише.
– Наш проводник.
– Звер лове натино, хищу живе. И што таве другари делом?
Максим догадался, что имела в виду беглянка.
– Мы хотели проверить, не потеряла ли ведьмина поляна свой секрет. Вы сказали – это переход.
– Переходи огурто многае, гэта опасень. Ино буди морок по земи испокон времати. Погибель всих!
– То есть если не заблокировать портал… э-э, переход, мир погибнет?
– Напрочь!
Максим встретил затуманенный взгляд Ильи.
– Расскажи ей про тех двух бандитов, что за котом охотятся, – сказал инженер.
Любава вопросительно посмотрела на Максима.
– Ко мне дважды приходили какие-то нехорошие парни, требовали отдать кота или убить.
Девушка нахмурилась.
– Оне вже проникати к нам за Грань.
– Кто – они?
– Ваши сбрендивша вбивци, – почти по-русски сказала Любава. – Оне пытко пересечь Рось и вдрати в Уерод. Нелюди.
Друзья переглянулись.
– Интересно, кого она имеет в виду? – проговорил Александр.
– Кажется, я понял, – задумчиво произнёс Максим. – Уж не украинские ли это нацики объявились в наших лесах? Бегут после разгрома.
– В какой-то Еурод.
– Вороги, – услышала военкома девушка.
– А вас кто преследовал?
– Медвор, – поняла она вопрос, – також древни слугха морока предков. Ходи к вам за Грань, не боятися ни остремя, ни опалеми. Мразь!
– Эт точно, – согласился Сан Саныч.
– В таком случае вам возвращаться опасно.
Любава оглянулась, продолжая хмурить красиво очерченные брови.
– Скоро подойды дружни со браты.
– Может, пойдёте с нами?
Любава с сомнением посмотрела на друзей, что-то решая, но ничего сказать не успела.
В кустах за спиной Максима послышался треск, он оглянулся и увидел мелькавшие за деревьями почти неразличимые в сумраке леса фигуры в камуфляже.
Глава 8
Фёдору Трофимовичу Лещине пошёл восемьдесят четвёртый год, но это был ещё достаточно крепкий старик, изъявивший желание остаться в Гнилке, где он прожил все свои годы. Из деревни он решил не уезжать, хотя в ней уцелело только два дома: его хата-пятистенка почти столетнего возраста и дом Варсанофия Ивановича, жившего через два двора. Остальные строения либо рухнули от старости, либо стояли заколоченные.