– В какие еще леса?! – взвилась Ирка. – Вы что, сговорились? Один медитировать предлагает, другой вообще в лес гонит! У нас вокруг города ни одного приличного леса нет – сплошные турбазы и пансионаты, там сейчас отдыхающих полно! А в школу я как ходить буду? Думаете, я могу, как взрослые, пропасть неизвестно куда, и это будет только мое дело? Меня же классная наша вот-вот разыскивать начнет!
Переносная телефонная трубка на Иркином столе зашлась истошным звоном.
– Алло! – раздраженно рявкнула Ирка. И тут же ее физиономия стала предельно несчастной. Она тихонько шепнула в сторону: – Накаркала на свою голову. – И уже громко, в трубку: – Здрасьте, Екатерина Семеновна!
– Хортица! – Трубный бас Бабы Кати вырывался из трубки и был слышен на всю комнату. – Ты почему в школе третий день не появляешься?
– Так болею я!
– Ирина, ты никогда не была идеальной ученицей, но раньше хоть не врала! – возмутилась Баба Катя. – Я только что покупала груши у твоей бабушки, и она понятия не имеет ни о какой болезни! Спросила меня, все ли у тебя в порядке с математикой!
Ирка отвела трубку от уха и беспомощно уставилась на друзей. Ребята смотрели на нее так же потерянно. А майор быстро пробормотал:
– Говори, что бабка не в курсе. Ты в больницу ездила, а ей не сказала, чтоб не волновать.
– Бабушка не знает. Я в больницу ездила… – неуверенно промямлила в трубку Ирка и, повинуясь молчаливому приказу майора, уже бодрее затарахтела: – На обследование. Мне на линейке так плохо стало – ужас! Меня сосед наш домой отвел. Я даже вас предупредить не успела.
– Что врачи говорят? – с недоверием, но уже и с некоторой тревогой поинтересовалась классная руководительница.
– Пока ничего. Велели завтра прийти, когда анализы будут готовы, – повторяя за майором, ответила Ирка.
– Смотри, Хортица, если ты мне голову морочишь – отправишься к директору, пусть она с тобой разбирается.
– Я честно, Екатерина Семеновна… – начала Ирка.
Но Баба Катя с ней еще не закончила.
– Теперь объясни мне, как это ты оказалась на линейке в маске. Тебя кто туда назначил?
– Я не знаю, Екатерина Семеновна. – Ирка скроила невинную рожу, хотя классная и не могла ее видеть. – Мне старшеклассник какой-то маску в руки сунул. Я подумала: может, тот, кто выступать должен, заболел или не пришел, его заменить надо.
– А потом куда маска делась? – подозрительно поинтересовалась классная.
– Тот же парень и забрал. А что, не надо было отдавать?
– По-моему, ты все-таки морочишь мне голову, Хортица. Что с тобой творится в последнее время? По классу слухи о тебе ползут нехорошие. То ли ты принимаешь наркотики, то ли торгуешь ими. Давай разбирайся, что у тебя со здоровьем, и мы с тобой серьезно побеседуем. Кстати, справку из больницы прихватить не забудь. – Из телефона послышались частые гудки.
Ирка печально уставилась в попискивающую трубку.
– Насчет наркотиков Наташка Шпак сдуру ляпнула, а наши сплетницы, конечно, тут же растрезвонили.
– Ничего, твоя классная немножко подумает и решит, что ты в больницу как раз от наркотиков лечиться ходишь, – заявил майор. – Вот тебе и алиби!
– Вы что такое говорите?! – возмутилась Танька. – Может, для ваших преступников и алиби, а для Ирки – полный конец света! Если решат, что она наркоманка, как она дальше учиться будет?
– Не пропадет! – легкомысленно хмыкнул майор. – С голоду точно не сдохнет. Хорошо быть оборотнем: в крайнем случае всегда какую-нибудь дичинку поймаешь – вон, хоть кошку соседскую!
Ирка взвыла, словно ужаленная, и опасливо выглянула в окно:
– Замолчите немедленно, кот услышит! Я вам не пришелец Альф, котов есть!
– Где гарантия, что она в нужный момент сможет перекинуться, раз она свои превращения не контролирует? – Танька выразительно поглядела на майора.
– Что ты на меня смотришь? Будто я знаю, что делать, и специально не говорю, – скроил обиженную физиономию майор.
– Так и есть, – тихо ответила Танька. – Всё вы знаете. А говорить не хотите.
– Для ее же пользы, – огрызнулся майор.
– Какая польза?! Даже если я на всю жизнь в доме запрусь, все равно меня в конце концов увидят! И тогда… Меня же в клинику отправят! Для опытов! – видно, эта мысль давно мучила Ирку, и сейчас ее страх прорвался наружу.