Из помещения удушливо пахнуло благовониями — как же часто этот смрад досаждал им! В амбар проникали мутные лучи света. Кеаны смело шагнули внутрь.
Все внутреннее убранство состояло из грубого стола и стула. Пол был частично застелен досками, под которыми быстро обнаружился небрежно сделанный тайник — в нем Феррара хранил инструменты своего проклятого ремесла. Доктор раздвинул две тяжелые половицы, открыв взгляду использовавшийся чернокнижником набор предметов. Среди них оказались четыре вычурные старинные лампы и большой серебряный светильник, тот самый, что они многократно видели во всех квартирах Феррары. Было там и много мелочей, но Роберт даже под дулом пистолета не смог бы описать их: ничего подобного он в своей жизни не встречал и понятия не имел, зачем и откуда эти вещи.
Самым примечательным в этой любопытнейшей коллекции оказался квадратный железный ларец — Роберт затруднился определить, в какой стране его сделали. Крышка была покрыта странными письменами. Молодой человек уже наклонился, собираясь достать его, но отец закричал:
— Не тронь! Ради Бога, не трогай!
Роберт отпрянул, как от змеи. Оглянувшись на доктора, он обнаружил, что тот натягивает на руки перчатки. Присмотревшись, был немало удивлен, когда увидел, что на их ткань нанесено что-то белое.
— Посторонись, — чуть дрогнувшим голосом приказал Брюс. — Отвернись и не оборачивайся, пока не скажу.
Роберт молча повиновался. Он слышал, как отец вынул и открыл сундучок: младший Кеан до этого заметил, что он не был заперт. Потом Брюс тихонько закрыл крышку и положил ларец обратно в тайник.
— Не поворачивайся, — хрипло прошептал он.
С гулко бьющимся сердцем, затаив дыхание, Роберт ждал, что будет дальше.
— Выйди из амбара, встань в сторонке и, когда выйду я, не смотри. Я позову, когда закончу.
Сын покорно последовал приказу.
Вскоре отец прошел мимо него, мокрая трава шуршала под ногами. Невыносимо долго тянулись секунды. Недалеко, почти у стены амбара, послышалось дребезжание и журчание, словно доктор выливал что-то из закупоренной бутылки. До ноздрей молодого человека донесся едкий запах, поначалу слабый, а потом перебивающий тяжелые благовония из амбара.
— Запри ворота! — закричал отец.
Роберт быстро замкнул дужку и начал нащупывать в принесенной с собой связке подходящий ключ. Оказалось, что запирать ни чуть не легче, чем взламывать. Руки тряслись, очень хотелось оглянуться и посмотреть, что происходит. Наконец, щелчок возвестил о том, что дело сделано. Молодой человек сразу обернулся: отец закладывал пучками травы дымящийся почерневший участок. Сын подошел к нему.
— Что вы делаете, сэр?
— Обезоружил негодяя, — серьезно ответил доктор. Лицо его побледнело, глаза горели. — Уничтожил «Книгу Тота»!
— То есть он не сможет…
— Нет, призвать духа он еще сможет, Роб. Если сделал это однажды, то можно подобное повторить, но…
— Что же, сэр?
— Он не сможет его контролировать!
— Боже мой!
Ночь прошла спокойно, а когда забрезжил серый рассвет, Кеаны, бледные, как два призрака, вновь шагали по полю к амбару.
Открытый замок висел на воротах.
— Стой на месте, Роб! — приказал отец.
Он легонько толкнул створку и заглянул внутрь. Из амбара тошнотворно пахло горелой плотью. Брюс Кеан повернулся к сыну и твердым голосом произнес:
— С ведьминым отродьем покончено!