Вот только как? Даже если я найду в гримуаре нужный обряд, то где я найду ведьму? А что, если она во мне? Ведь не просто так я понимаю язык книги. Да и бабуля моя неспроста знала столько увлекательных историй о ведьмах. Возможно, эти истории были реальными случаями из ее жизни. Она вынуждена была скрывать свою сущность, что вполне естественно. Но от себя не убежать. И, возможно, этими историями бабушка пыталась проявить все то, что так тщательно скрывала.
Но если бабушка была ведьмой, значит, и я тоже могу! Она как-то говорила, что способности могут передаваться через два поколения... Вряд ли моя мать обладает какими-то способностями. Почему-то я была в этом уверена. Но вот я... Могу ли я быть настоящей ведьмой, как Мадлен? Но если это правда, как мне инициироваться? Разве есть во мне дос&##x447;x442;аточно сильные чувства? Любовь, ненависть, страх... В чем мне найти силу? Вряд ли в страхе. Я боялась, когда оказалась в руках гильдии, боялась, когда впервые видела призрака. Но этого явно было недостаточно. Ненависть... Никогда не умела ненавидеть людей. Не любить, осуждать, игнорировать - пожалуйста. Но ненависть никогда не сжигала мою душу.
Остается любовь. Что я знаю об этом чувстве? Матери оно принесло лишь разочарование. Мой отец, ее первая огромная любовь, погиб. Да и с отчимом жизнь не была счастливой. Взять ту же Мадлен. Ее любовь вообще привела к смерти. А во мне есть это чувство? Я ведь собиралась выходить замуж за Конрада, но любила ли? Я представила мужчину, но внутри даже ничего не екнуло.
А вот Трэвор... Как же мне было хорошо в его объятиях! Когда я думала о нем, сердце замирало, а в животе все скручивалось. Никогда прежде не испытывала подобного. Он красивый, очень, и добрый. А когда улыбается, мое сердце замирает, ведь это бывает так нечасто. А главное, он улыбается только для меня. А когда Трэвор рядом, мне хочется прижаться к нему, обнять. А его поцелуи...
Это любовь? Или все же нет? Может, я просто благодарна ему за неожиданное спасение. Может, просто он единственный человек, который дарил мне нежность. Или это всего лишь отголоски детской привязанности... Как же сложно разобраться, оказывается!
Ладно, лучше провести эксперимент, чтобы разобраться окончательно. Я отыскала в гримуаре раздел бытовых заклинаний и решила нагреть воду. Взяв в купальне кувшин с водой, принесла в комнату, поставила на стол. Прикоснулась ладонью к кувшину и принялась читать слова заклинания. Но ничего не происходило. Вода так и осталась холодной. А я почувствовала себя ужасно глупо. Нашлась, ведьма... Или просто тренировки нужны?
Я целый день изучала ведьминскую книгу и даже обедать отказалась. После полудня небо заволокло тучами, и засобиралась гроза. Ну вот, опять погода портится. Как бы Мадлен не начала пакостничать, набравшись силы у стихии...
Непогода быстро разыгралась. То и дело раздавались раскаты грома, а за стеной дождя было не видно ничего. Трэвор не возвращался, видимо, пережидал грозу. Мне стало страшно, что он вернется лишь утром из-за погоды. Как же я одна, без него всю ночь?
Гроза стихла, когда уже стемнело. Ладно, я уже взрослая, а тем более, ведьма. Пусть и пока еще ненастоящая. И у меня есть очень важное преимущество - я живая. В отличие от Мадлен.
Я попросила мисс Куинн наполнить для меня ванну и стала готовиться ко сну. Переоделась в длинную голубую сорочку, расчесала волосы. Если бы Трэвор был дома, я бы... пришла к нему в комнату, забыв о смущении и стыде.
Войдя в купальню, увидела Мадлен. Да уж, этого следовало ожидать. Она стояла около ванны, сверля меня черными глазами.
- Я не боюсь тебя, - сказала я как можно тверже, хотя руки дрожали.
А на бледном лице появилась вдруг улыбка.
- Ты такая же, как я.
Услышала я шепот, хотя губы призрака не двигались.
- Я живая. Живая!
- Ты ничего не можешь!
Снова шепот, больше похожий на змеиное шипение.
- Я хочу помочь тебе, Мадлен, - сказала я, протягивая к ней руку. - У меня получится, уверена. Я смогу...
Мадлен вдруг взмахнула руками, и из ванны на меня хлынула черная густая жидкость, в которую почему-то превратилась вода. Я закричала, видя себя в зеркало, с ног до головы испачканную. А в голове звучал мерзкий смех.