Для Адалинды и без того уже ясная картинка, стала яснее некуда. Это та самая ночь, когда Ричард Алонза убил Урсулу Барбароссу… Только Барбароссы могли показывать «обратную сторону» своего лица и возвращать человеческий облик, когда захотят. А в ту ночь Урсула жаждала, чтобы все, включая Алонзов, видели ее настоящую и боялись. Боялись и молили о пощаде. И…
«Я обрекаю… на… жизнь! Я обрекаю тебя на вечные…! — Услышала Адалинда душераздирающий крик Урсулы сквозь слезы, едва различая слова. — Ты никогда не… Только… суждено уничтожить… спасти тебя от вечных мук!»
Адалинда открыла глаза, отпрянув от браслета. Внутри бушевал страх. Страх за себя, за внучку. Неужели пророчество Урсулы уже начало сбываться? Это тот самый… последний Алонза? Этот щенок пришел убить их? Но как он узнал, где они? Хотя это странный вопрос. Сколько таких магазинчиков могло похвастаться рыжей девушкой с разными глазами? Правильно, ни один… Только с Маккензи не срабатывало заклинание маскировки. Каждая барбаросская ведьма могла изменить цвет глаз и волос, но с Макки это не работало. Сколько бы Адалинда ни пыталась выяснить причину, ответа так и не было.
— Что-то не так? — Эрик неподдельно забеспокоился. — Вам плохо? — Он позволил себе дотронуться до нее рукой. — У вас кровь теч…
— Не трогай! — Ведьма грубо отшвырнула его руку. — Прошу, не трогайте. — Она глубоко вздохнула и сделала глоток воды. — Простите. Просто после таких сеансов всегда нужно время, чтобы прийти в себя. Мертвые пытаются зацепиться и прорваться в наш мир через нас.
И снова Адалинда соврала. Она умело пользовалась заклинаниями, что ни одна мертвая душа не цеплялась. Она натянула дежурную улыбку и продвинулась к столу. Нужно как можно скорее выпроводить его отсюда. И как он прорвался сквозь защитное заклинание?
— Мне очень жаль… — Адалинда мягко положила ладонь на руку Эрика. — Ваш дядя Грегори мертв. И умер он где-то за океаном. Я не смогла почувствовать, как именно, но мне трудно было дышать. Либо его задушили, либо утопили. Я четко чувствовала чьи-то чужие руки. И руки были мужские.
— Как вы узнали, что его зовут Грегори? — удивился Эрик. Но Адалинда поняла, что его удивление — ничто иное, как хорошо сыгранная эмоция.
— На браслете написано. — Она улыбнулась и показала имя на кожаном предмете. — Простите, больше ничем помочь не могу.
— Я понял. Спасибо.
Эрик хмыкнул: ведьма сказала все мимо. Если бы она обладала силой, то увидела бы хоть что-то. Но ни одного слова правдивого не услышал. Хотя это странно: ведьма все делала так четко и профессионально, что невозможно подумать, что эта милая старушка — шарлатанка. Он потянулся за браслетом, но Адалинда схватила его за кисть, не дав прикоснуться к предмету. Эрик непонимающе посмотрел на нее, но хозяйка лавки и не думала отпускать. Она положила его руку на поверхность стола, пододвигая черный браслет к себе ближе.
— Я хочу почистить браслет. — Адалинда вскинула бровь. — На нем моя кровь. Сомневаюсь, что вам будет приятно трогать его, зная, что испачкан в чужой крови.
— Оу… Это не страшно. Я же его не ношу. — Эрик потянулся снова, но в этот раз Адалинда схватила сильнее.
— Нет! — повысила Адалинда голос сильнее, чем планировала. — То есть… Не хотела вам говорить, потому что не хотела пугать. С моей кровью могут остаться частички мертвой души вашего дяди. Душа может преследовать и свести с ума.
Адалинда взяла в руки браслет и лихорадочно начала протирать влажным диском, пропитанным маслом лаванды и табака. Она ясно дала понять, что не уступит ему. Эрик едва слышно хмыкнул и откинулся на спинку стула, ожидая, когда та закончит.
Адалинда МакКуигг не привыкла врать своим клиентам, но за этот сеанс она соврала рекордный третий раз. Ей до жути не хотелось, чтобы по крови смогли найти ее и внучку. Пока она протирала браслет, в голове крутилось заклинание «Плутовка-чертовка» от незваных гостей. Адалинда решила, что как только этот парень выйдет за порог, нужно тут же принять меры. Он не должен сюда вернуться.