— Что п-происходит? — прошептала Шан.
Маккензи вздрогнула и повернула голову на голос. Справа за несколькими деревьями стояли девушки.
— Если они все здесь, то там кто… — удивленно прошептала она.
— А где Аида? — Алисс взволнованно огляделась.
— Там, — процедила Эш и указала рукой в противоположную сторону.
Аида водила руками и ядовито улыбалась. На лицах «гостей» читался большой спектр эмоций: страх, ужас, презрение и даже похоть. Невозможно было не заметить, с каким вожделением они смотрят на голые и мокрые тела.
Но в следующее мгновение они повытаскивали мечи и медленно пошли в сторону иллюзии. Аида ухмыльнулась, смотря прямо в глаза Алисс, и щелкнула пальцами: иллюзия превратилась в костер, пламя которого струилось ввысь. Огонь был виден только сестрам.
— Но зачем? — Маккензи обернулась к Габби.
— Те тоже начитались всего. — Она хмыкнула и закатила глаза. — Наслушались, что дьявол есть, вместо голова у него морда козла, зло обязательно будет сношаться с дьяволом и бла-бла-бла.
— Получается, что Аида специально создала это видение, чтобы якобы показать сестрам, что те мужчины выберут убить их, а не любить?
— Ага, — коротко ответила Габби.
— Прекрати! — закричала Алисс. Она побежала к сестре и упала на колени. — Я прошу тебя! Умоляю, остановись! Ты же убьешь их!
— А вот они почему-то не переживают, что убьют нас. — Аида оскалилась и взмахнула рукой — сестры отлетели в сторону, а костер усилился. — Посмотри, как они рвутся перерезать нам глотки! — Мужчины бились в невидимую стену. — Вот она — ваша любовь! Сила страха и желание уничтожить оказались сильнее глупой любви!
— Остановись! — кричала Алисс, заливаясь слезами. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? Что?! — Она все крутила головой то на сестру, то на костер. — Убей меня, но сохрани им жизнь! Убей!
— Ты готова отдать свою жизнь?.. — Аида на мгновение растерялась, но сразу взяла себя в руки. — Пусть будет так. — Она с презрением вырвала подол юбки и прошла к огню.
— Что ты собираешься делать? — Алисс огляделась. Мужчины все бились с невидимой стеной, а сестры неподвижно лежали у деревьев. Им никогда не справиться ни с ее силой, ни с силой Аиды. — Ты убьешь меня?
— Ну что ты, дорогая. — Аида взяла ее за руку и полоснула мечом по ладони. Алисс зашипела. — Ты же носишь под сердцем дитя. Мама ни за что бы не простила меня за такое!
— Это же меч Рауда! — воскликнула Маккензи. — Я ни за что не спутаю его! Золотая рукоятка с камнями. Пожалуй, это самый дорогой меч, который я когда-либо видела.
— Да. — Габриэла закатила глаза. — Рауд всегда отличался завидным расточительством и самолюбием.
Алисс закричала: сестра связала ей руки за спиной веревкой, посыпанной Мартумом. То же самое она проделала с сестрами: резала руки, обмазывала кровью лезвие, не забыв и про себя, и связывала веревками с Мартумом. Мужчин тоже не обошла стороной. После чего швырнула меч в костер, тот снова вспыхнул, а языки пламени взмыли к небу.
— Ваша любовь будет вашей погибелью! — закричала Аида. — Вы будете умирать каждый день! Каждый час! Каждую минуту! Будете умирать, зная, что они никогда не будут вашими! — И указала рукой на мужчин. — Они сами, их дети, дети их детей будут охотиться за вами и вашими детьми! Из года в год, из поколения в поколение, из столетия в столетие будете страдать. Они могут хотеть и желать вас, любить вас, но желание убить всегда будет сильнее. И единственное спасение — смерть каждой из вас, тогда ваши драгоценные мужчины исцелятся.
— То есть Охотники перестанут быть Охотниками, когда все Ведьмы будут мертвы? — спросила Маккензи. Что-то не складывалось. — Но зачем? Зачем обрекать всех та смерть? Я не понимаю…
— Потому что в Аиде победили зависть и ненависть, — пояснила Габриэла. — Нет ничего страшнее этих чувств.
— Но ведь если убить Аиду, то…
— Верно. — Габриэла как-то недобро усмехнулась.
Алисс, превозмогая боль, освободила руки. Незаметно подняла выпавший у одного из мужчин кинжал. Потребовались усилия, чтобы встать, но один рывок — и она прижала сестру к дереву, приставив кинжал к шее.
— Мне ничего не стоит убить тебя, — процедила Алисс и вытащила нож из-за пояса у Аиды, кинув его сестрам, чтобы те смогли освободиться.
— Неужели? — Аида оскалилась, но не заметить, как она нервно сглотнула, было невозможно. — Уверена, что сможешь поднять руку на единственного родного по крови человека?
— Тебе же это не помешало! — рявкнула Алисс и сильнее прижала кинжал. — Посмотри, что ты сотворила с нами! Если ты умрешь, то все это закончится. И никто больше не будет страдать.