Да и плевать. Главное, что сейчас не ведутся бестолковые и пафосные речи о том, какие Ведьмы — воплощение вселенского зла. Эрик знал историю Ордена и противостояния только из книжек этого самого Ордена, однако чувство справедливости кричало, что необходимо послушать точку зрения другой стороны. Никто не становится злодеем просто так. Нет, он не оправдывал жестокость Ведьм. Однако Охотники тоже не гнушались зверством и варварством. Так что… Счет один-один.
Эрик так глубоко ушел в размышления, что вздрогнул, когда услышал аплодисменты. Он встрепенулся и поднялся вместе с остальными. Ричард закончил речь и аплодировал вместе с остальными. Он улыбнулся Эрику, когда встретились взглядами, и ободряюще кивнул.
Он улыбнулся ему в ответ, но улыбка тут же спала с лица. За спиной Ричарда в самом темном уголке арены сидела Адалинда. Ее цепкий и холодный взгляд он узнает из тысячи. Волнение с новой силой подкатило к горлу, вызывая тошноту. Она видела, что он смотрит на нее. Эрик сделал глубокий вздох и отвел взгляд, встав за кем-то.
Новобранцы в несколько рядов спускались на арену. В этом году инициация будет приличной: если в предыдущие разы их было не больше сорока, то сейчас — шестьдесят шесть. Почти в два раза. Всех по списку разделили на небольшие группы по одиннадцать человек. Каррамирация пройдет в три этапа: экзамен у Ведьм — знание трав и зелий для противодействия колдовства, симуляция страха — Охотник должен победить все свои страхи, какими бы они ни были. Ну и третий — доказать кровью, что ты Охотник. Ну а если по-простому — воспламенить Первый меч Охотника.
И если за первый этап Эрик не волновался, потому что все знал, а на третий ему плевать, то со вторым есть проблемы: единственный его страх — стать Охотником и исполнить пророчество Урсулы. К счастью, сам процесс будет видеть только Ведьма, проводящая этот этап, однако это обязательно отразится в отчете. Хотя с появлением Адалинды все его страхи проявить свои страхи меркнут и кажутся детскими страшилками у костра. Почему-то ему казалось, что если она увидит симуляцию — а Адалинда увидит, в этом Эрик не сомневался, — то ничего хорошего от нее ждать не стоит.
В своей группе Эрик встал первым. Его ужасно раздражало быть где-то в середине или вообще — плестись в конце. Сдал самым первым и свободен. Не треплешь себе нервы ожиданием и тревогой за результаты. Однако изводить себя было из-за чего.
Казалось, что Адалинда не сводил глаз с Эрика: когда бы он ни посмотрел на нее, она смотрела в ответ. Точнее даже правильнее сказать, что Эрик чувствовал ее взгляд повсюду и невольно искал ее глазами.
— Что-то не так? — послышался голос Ричарда сзади.
Эрик нервно сглотнул и молча, не привлекая внимания, указал на дальний угол. Ричард несколько секунд поводил взглядом по трибунам, будто просто осматривал, все ли в порядке, и увидел ее. Он едва заметно, но достаточно медленно кивнул, и Эрик понял, что тот испытывает невероятное уважение к этой женщине. Удивительно. Адалинда кивнула в ответ, правда, с показным пренебрежением, но он почему-то думал, что это уважение взаимно, пусть и в разных степенях.
— Представь, что ее здесь нет, — прошептал Ричард.
Эрик непроизвольно дернул голову к плечу и несколько нервно усмехнулся. Ричард как-то удовлетворенно хмыкнул и пошел прочь, что дало понять Эрику — игнорировать Барбароссу невозможно. Даже Ричарду.
… Прошло около пятнадцати минут, пока все участники «голодных игр» зарегистрировались. Ожидание все больше нервировало его. Еще этот жесткий и хлесткий взгляд в спину. Эрик даже поймал себя на мысли, что Адалинда уже наговорила сотню заговоров и проклятий. Усмехнулся: будет здорово, если это так, и они помогут не пройти.
— Выбирай, — раздался приказной тон.
Эрик поднял глаза и увидел перед собой потасканную жизнью Грешницу: куча бородавок по всему лицу, трупный серый цвет, морщины. Волосы — хотя волосами это назвать сложно, — взъерошены. Ну типичный персонаж из сказок и мультфильмов. Однако зловонный запах гниения был вполне реален. Он едва сдержал гримасу отвращения и сглотнул.
Взял свернутый в трубочку пергамент. И не поверил своим глазам на первом же вопросе: «Человек без сознания, а склеры его глаз окрашены в черный. Что за заклятие и как его нейтрализовать?»
Эрик почувствовал, как уже давно затянувшаяся раны от выстрела и кинжала снова буквально начали гореть. Он почти беззвучно простонал, но едва удержал себя, чтобы не схватиться за плечо. «Ты уже это проходил на своей шкуре. Вспоминай!» — Эрик даже не понял, это его голос или Адалинда как-то вторглась в мысли, но, очевидно, ему это на руку.
— Это «Вечный сон».