Так что Барбаросс всецело поддерживали только Орловы.
— Все клетки обработаны Мартумом?
Джи кивнула. Урсула рыкнула, думая, что делать. Честно говоря, она и не планировала вызволять сестру и, как выяснилось, всех остальных в этот раз, однако сейчас понимала, что другого шанса просто не будет: либо их поведут на плаху, либо замучают до смерти здесь же.
— Урсула? — послышался полуживой голос. — Господи, я брежу…
— Мэри! — Урсула чуть ли не врезалась в дверь. — Ты жива! Матушка с ума сойдет!
— Мы обе знаем, что наша матушка даже слезинки не проронит, если нас сожгут. — Мэри пыталась шутить, но голос был настолько слаб, у Урсулы сердце сжималось. — Есть только один способ отсюда выбраться. И тебе он не понравится.
— Нет, Мэри, — сразу поняла Урсула. — Я не буду питаться тобой, чтобы не чувствовать Мартум. Ты просто не выдержишь.
— Я могу, — уверенно отозвалась Джи. — Меня хватит.
Урсула думала недолго: времени просто нет, чтобы придумывать варианты получше. Она кивнула и приблизилась к камере Джи.
— Я постараюсь быстрее. Обещаю. — Для пущей уверенности она даже кивнула.
— Барбароссы — лучшие по избавлению из заточения. Это всем известно, госпожа. — Джи склонила голову, насколько позволяло побитое тело, и с благодарностью улыбнулась.
Урсула несколько смутилась от такого проявления уважения и почтения. А потом вспомнила, что Джи — Жертвенница. Почти все Жертвенницы готовы поклоняться Природным, словно божеству. И с чем это связано, никто не знал.
Урсула подошла к клетке вплотную. Джи несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Они почти одновременно схватились за прутья: только Джи за сами прутья, а Урсула — обхватила ее руки. Джи закричала. Урсула даже чувствовала ее боль: ладони жгло так, словно на них льют кипящее масло.
— Прости, — лишь губами проговорила она и сильнее сжала руки Джи. — Декаво́рф керра́тоис ис эль семп[1]. Декаво́рф керра́тоис ис эль семп. Декаво́рф…
Урсула представляла, как двери каждой из камер срываются с петель. С грохотом и искореженные падают в кучу. Содрогается здание, сыплется крошка от камней, создавая облака пыли…
— Декаво́рф керра́тоис ис эль семп.
Скрежет и гул все усиливались. Двери одна за одной начинали трястись и вылетать из петель на середину помещения. Лязг металла закладывал уши. Дверь камеры Мэри, хоть и была деревянной, сопротивлялась больнее всех.
— Ну давай! — рявкнула Урсула. — Поддавайся!
Девушки одновременно закричали от боли. Руки жгло уже даже ей, а что с руками Джи, не хотелось даже представлять. Урсула отпустила Джи, а та беспомощно свалилась на пол, тяжело дыша.
— Я пробью тебя, старая развалюха… — прошипела Урсула и приложила руку к полу.
Трещина побежала по полу, а у самой двери ушла вглубь. Мгновение — и дверь разлетелась в щепки. Урсула пригнулась, прикрыв голову руками. Из плотного клубка дыма, пошатываясь, вышла Мэрилин. В каких-то помойных вещах, словно в мешке из-под репы. Грязная, избитая и слишком ослаблена. Видимо, ее буквально пичкали Мартумом несколько раз в день.
Урсула сморгнула слезы и побежала к сестре. Перекинув ее руку через плечо, придерживала за талию.
— Мы уходим, — приказала она. — Идти сможешь? — обратилась к Джи. Та закивала, держась за стену. — Спасибо.
Ведьмы выходили из клеток напуганные и неуверенные. А точно ли можно уходить? Если Охотники все это провернули, только бы наказать их сильнее, то лучше остаться на месте. Урсула чувствовала сомнения.
— Вас больше не тронут, — заверила она. — Я выведу вас.
Девушки вышли из подвала. Урсула передала Мэри в руки Джи или наоборот — было неясно, кому помощь была нужнее, а сама вышла чуть вперед, чтобы просматривать путь.
Все было тихо. Уже на выходе во двор она остановилась и посмотрела в небольшую щелочку, сжав руку в кулак за спиной, чтобы все остановились. Новобранцы носились по тренировочному полю. Вряд ли переполох из-за Ведьм, но что-то точно случилось. Как только они скрылись, Урсула разжала руку и открыла дверь.
Выйти из Цитадели получилось куда проще, чем она думала. Главные ворота были открыты. Буквально открыты — заходи кто хочешь. Урсула медлить не стала. Чуть ли не бегом двинулась сама и подгоняла остальных.