— Арко́рувт яль ме́хи, се́лсо, эль э́рли. Э́лни эль аве́рас искарио́тув — ит септено́рт, ит хилэ́риус. Э́лни эль ма́ррар ва́спуракувт. Ви яль Адалинда Барбаросса вика́рувт[2].
Габриэла провела костлявой рукой по полотну зеркала, и оно пошло рябью, издавая странный гул. Маккензи закусила губу: за пару мгновений она испытала огромный спектр чувств — и восхищение, и любопытство, и даже страх.
— Да не бойся. — Габби обернулась, а ее голос эхом разносился по подвалу. Жуткий и мерзкий. — Ногу не оторвет.
Макки цокнула. Когда они уже перестанут так нагло читать ее. Достали.
Габриэла протянула руку, и Маккензи уже без отвращения взяла костлявую ладонь. Шаг. Яркий свет ослепил глаза. Она зажмурилась и сжалась, словно что-то необъяснимое проходило через все тело. Было не больно и даже не то чтобы неприятно. Просто отвратительное ощущение, что что-то вторгается в тело и пытается им завладеть.
Казалось, прошла секунда. И в то же время казалось, будто прошла целая вечность. Яркий белый свет так слепил, что кроме него ничего не видно. Маккензи почувствовала, как тошнота подкатывает, а во рту скопилась слюна. Она зажмурилась и сглотнула. Скорее бы это закончилось…
Макки потерялась во времени: настолько подчинила тошнота, что ни о чем думать не было сил. Но вот послышался знакомый гул. Она тяжело задышала, словно накатывала паника. От желания успокоиться начала нервничать и поддаваться панике еще сильнее.
Удар. Маккензи застонала и поднялась. Мелкие камушки прилипли к ладоням, а колени саднило. Она сморщилась: мокрые то ли от дождя, то ли от снега колени, порванная ткань джинсов и царапины. Макки цокнула и отряхнулась.
— Что-то не так, — с каким-то страхом проговорила Габби. — Нас должно было выбросить дома.
Макки хотела что-то сказать, но… Ее стошнило. Она закашлялась, упираясь рукой о стену. Маккензи даже не особо понимала, где находится. Что уж говорить — ей было так плохо, что она и холода особо не чувствовала.
— Мы рядом с лавкой, — ответила Маккензи, вытирая рот. — На соседней улице.
— Это и странно. — Габриэла сама ничего не поняла. Ее тоже стошнило. — Я настраивалась на дом.
— Погоди. — Маккензи указала рукой в сторону зарева. — А там что? Там же лавка!
Макки сорвалась с места. Только бы не лавка. Только не лавка… Завернув за угол, она резко остановилась. Лавка полыхала так, словно ее облили бензином.
— Бабушка! — взвизгнула она и побежала в лавку.
— Мисс, стойте! — Мужской голос раздался сзади.
Она уже коснулась пламени, и огонь обжег пальцы. Не успела она отреагировать на боль, как чьи-то руки обхватили ее за талию.
— Нет! — Маккензи попыталась вырваться, но ноги не чувствовали поверхности. — Пустите же!
— Вы с ума сошли?! — Мужчина сорвался на крик, поставив ее на землю. Пожарный. — Расчет работает! Не мешайте!
— Там моя бабушка! — Она снова попыталась вырваться, но мужчина крепко держал ее за предплечья. — Пустите же!
Мужчина сглотнул и поднял глаза на нее. Маккензи снова начала вырываться. Габби помогала ее держать. Макки плакала, но не оставляла попыток высвободиться. Кричала. Кричала. И кричала.
Пожарный едва уже мог удерживать ее: очевидно, силы обычного человека ни в какое сравнение не шли с силой ведьмы. Маккензи плакала и вырывалась сильнее. А вместе с ней усиливался пожар.
— Прекрати, — прошептала Габби. — Ты делаешь только хуже. Из-за тебя огонь становится только больше. Успокойся.
— Найдено тело, — раздался голос по рации.
Маккензи на мгновение остановилась. Пожарный и Габриэла переглянулись. Она упала на колени и тихо заплакала. Внутри все горело. Дикая боль прожигала буквально все: органы, мышцы, кости.
— А-а-а-а!!! — закричала Маккензи.
Пожар вспыхнул с новой силой, словно что-то взорвалось, а по обе стороны улицы выбило окна. Пожарный рефлекторно закрыл их собой.
Макки захлебывалась в слезах. Бабушки больше нет. Это конец…
… Светало. Всю улицу заволокло дымом. Пожарные заканчивали работу. Бригада скорой помощи. Полиция. Коронеры.
Маккензи сидела на бордюре, закутанная в плед, и смотрела в одну точку не моргая, лишь иногда прерывисто вздыхая от последствий истерики. Сколько так сидела, когда успокоилась, что делали люди, где Габриэла — она не знала.
Макки пришла в себя, когда коронеры вывозили каталку. С трупом в мешке. Она уже было хотела встать, но чья-то рука опустилась на плечо и заставила сесть.