— Знает Орден или Орден? — спросила Патриция.
Габриэла низко рассмеялась. Знает, старая сука, на что давить. Маккензи непонимающе свела брови. Габби мотнула головой, дескать, волноваться не о чем.
— Орден обязательно доложит Ордену. В прошлый раз ты смогла его убедить, чтобы он не вмешивался. И что же случилось? Погиб Дмитрий Островский. Петр не смог простить Ричарду потерю брата и ушел из Ордена. Она, — и снова указала на Макки, — лишилась матери и отца. И…
— Орден и в этот раз не вмешается. Это не его дело! — Патриция злилась. И нервничала. Сильно нервничала. — Видимо, Орден был не шибко впечатлен твоим искус…
Перешептывания за спиной раздражали. Все уже поняли, что «Орденом» они называли Ричарда, но почему — нет.
— А-а-а-ай! — Габриэла развернулась на пятках, чем заставила всех замолчать. — Да, я трахалась с Ричардом. Все? — Она картинно развела руки и поклонилась. — Спасибо!
Маккензи подавилась. Черт. Слишком много новостей за последние пять минут даже для нее.
— Так чем там Ричард не впечатлился? — Габби свела брови, якобы не поняла намека.
— Ты неисправима.
— Да хоть бы и так. Однако есть большое «но» в этой истории. — Габриэла скрестила руки. — Макки чуть не пришила щенка, так что… — Она поджала губы, давая понять, что Патриция ничего уже не сделает. — Да и тело матери в обычном морге. А у судмедэксперта дохрена вопросов, почему в груди дыра и нет сердца. Ричард обязан вмешаться. Представляешь, в этот раз я справилась без участия своей вагины! Вот же неожиданно, правда?!
Гул голосов снова возобновился. И что все так реагируют? Моралистки хреновы.
— Чего ты хочешь? — Патриция кипела от ярости. Щеки пылали так, что, наверное, можно обжечься.
— Ты возвращаешь меня в Ковен. Принимаешь Маккензи в Ковен. И не суешь свой нос в разбирательства со смертью матери. — Габриэла перечислила требования, отгибая пальцы, начиная с большого. — Кажется, три пунктика не доставят тебе неприятностей?
— Нет, — процедила Патриция.
— А меня кто-то просит, чего я хочу? — уверенно спросила Маккензи.
— Ты не хочешь в Ковен? — ответила вопросом на вопрос Габби, вскинув бровь.
— Хочу, но…
— Ну и все. — Она перевела взгляд на Патрицию. — И нужно начать сегодня. Виктор не упустит шанса напасть или, как минимум, напакостить в день Альянса. А Маккензи необходимо чувство безопасности. — Габби оглядела Патрицию с головы до ног и обратно с нескрываемым отвращением. — Хотя бы мнимой. Так что сегодня, госпожа. Сегодня.
***
— Ты правда переспала с Ричардом? — тихо спросила Маккензи.
Обе сидели в дальнем углу зала в ожидании, пока шли скорые приготовления для вступления в Ковен.
— Нет. Не переспала. — Габби нервно трясла коленом. — Я с ним спала. Продолжительное время.
— Но он же…
— Старый? — Габриэла усмехнулась. — Если не думать, что ему несколько сотен лет, то вполне подходит под категорию «мужчина постарше».
— Фу, боже… — Маккензи скривилась.
Габриэла тихо рассмеялась. И почему ее все это так забавляет? Вопросов масса. Они, словно надоедливые параноидальные мысли, смещали друг друга.
— Так значит, мой отец — брат Петра? — Маккензи решила сменить тему: думать о сексуальных похождениях тети слишком мерзко. В ответ Габби кивнула. — И почему ни бабушка, ни ты никогда о нем не рассказывали?
— Ты так-то не спрашивала, — вполне искренне удивилась Габриэла и повернулась к ней.
— Весомый аргумент. — Макки цокнула языком и нервно закинула ногу на ногу.
— Ну как ты себе это представляешь? — Габби слегка раздраженно выдохнула. — Кенз, знакомься, это Петр, кстати, он твой дядя, а его брат — твой отец, обнимемся? Так, что ли? А Адалинда что могла сказать? Твой отец — Охотник на Ведьм, но он погиб, потому что убили твою мать?
Маккензи промолчала. Озвученное действительно звучало нелепо.
— Дмит… Отец правда погиб из-за мамы?
— Правда, — с горечью ответила Габриэла. — Он наплевал на приказы Ричарда и Патриции, решил разобраться сам. И его убрали. Быстро и без шума. Патриция и тут умудрилась убедить Ричарда не разбираться и закрыть глаза. Дескать, Дмитрий так любил Вильгельмину, что помешался, и мог нарушить пакт. Чертова сука. — Она нервно и зло вздохнула. — Дима очень любил Билли. Это правда. И за одну ее слезинку готов был весь мир в порошок стереть. Ему было плевать на Орден и Ковены. Ему было плевать на этот проклятый пакт. И он поплатился за это. А я так была подавлена потерей сестры, что решила сбежать. Тогда это казалось лучшим решением.