— Прости? — удивилась Габриэла. — Ай! — Она так изумилась, что пролила кипяток на руку.
— Когда я опустошала один кубок за другим, было все хорошо. — Маккензи выдохнула, скривившись: когда же эта тошнота отступит? Ну в конце-то концов! — Твоя кровь была темнее остальных, и именно после твоего кубка мне стало плохо. Кровь Патриции была такой же: темной и по вкусу как гнилое болото. А я даже не знаю, какое на вкус гнилое болото!
— Этого не может быть.
— Что не может быть? — чуть ли не плача проскулила Маккензи.
— На-ка. Выпей. — Она торопливо поставила чашку с отваром от тошноты и побежала в гостиную.
И что она там собирается делать? Маккензи выпила залпом отвар и даже не почувствовала, как кипяток растекается по пищеводу. Тут же вернулась Габби с озадаченным видом.
— Что? — спросила Макки, блаженно улыбнувшись: тошнота начала проходить.
— Я не знаю. — Габби будто мысленно была не здесь: отрешенный взгляд смотрел куда-то в окно. Она медленно опустилась на стул, подперев щеку кулаком. — Думала, что увижу горящие глаза, но ничего такого.
— А это возможно? — Маккензи тут же смекнула, о чем она говорит. — Бывает сразу две преемницы?
— Бывало пару раз, — так же задумчиво отвечала Габби.
— Давай проверим тогда, как проверяла Патриция.
Габриэла вскинула брови, будто прикидывала, уместен ли этот вариант. Но они же ничего не теряют, верно? Она кивнула и встала. Маккензи последовала за ней в гостиную.
Обе приняли истинную сущность и встали друг напротив друга.
— Саа́ра, агела́рис аль хьёдес Волканэ́рис, семпе́рувт! — в один голос произнесли они.
Габриэла поднесла руку ко рту и резким движением откусила кожу на ладони. То же самое повторила с другой рукой. Кровь стекала по рукам на пол. Маккензи повторила за ней. К слову, в этот раз эти манипуляции не казались такими мерзкими и отвратительными, как с Патрицией. Габриэла приложила свои руки — одну поверх, а другую под левую руку и сжала руки.
Ничего не происходило. Ледяная кровь стекала по их рукам. Однако через пару мгновений обе почувствовали тепло в руках. Тепло разрасталось, становясь все горячее. Кровь начинала буквально закипать. Капли, падающие с рук, шипели и разъедали паркет.
Маккензи не выдержала первой: засипела и вырвала руки, возвращая человеческое лицо. Взглянув на Габби, она едва не вскрикнула от ужаса. Именно ту сущность она видела в Венесуэле! Да, именно оно! Серо-красное лицо, оголенные кровотащие и гниющие мышцы, от которых исходила дымка, опарыши и мелкие черные черви лезли из всех открытых участках. Съеденные губы и гнилые зубы в крови, будто она прямо сейчас ее выпила. Костлявые, но с такими же окровавленными рваными мышцами руки. И глаза. Горящие глаза… Один зеленый, яркого темно-зеленого цвета, а второй отливал золотом.
— Ну что? — Ее голос звучал словно отовсюду.
— Ну… — Маккензи рухнула в кресло. — Патрицию ждет большой сюрприз. — И неловко натянула улыбку.
Габриэла подбежала к зеркалу и тут же отпрыгнула, взвизгнув.
— Ага, — прокомментировала Маккензи, закидывая ноги на боковину кресла.
Она подошла ближе, разглядывая себя, трогая руками лицо.
— Твою-то мать, — выпалила Габриэла. В голосе промелькнуло и удивление, и страх, и отрицание и даже восторг. — Патриция сдохнет от гнева!
Автор приостановил выкладку новых эпизодов