— Говори, животное! — Реджинальд ударил ее по лицу. — Где скрывается твой ковен?
Урсула промолчала, лишь провела языком по разбитой губе. Она ухмыльнулась и посмотрела на него исподлобья. Несмотря на то, что она не была готова к предательству Ричарда, сейчас она как никогда собрана. Ничего не сможет ее заставить рассказать о местонахождении своей семьи. Желание отомстить подпитывало ее сосредоточенность.
Пытки продолжились несколько часов: ее били, обливали ледяной водой, топили… Но Урсула Барбаросса сопротивлялась, копя в себе силу, а еще ненависть и злость. Злость к Ричарду. Она только и делала, что смотрела на него исподлобья. И кричала от боли. Кричала так громко, чтобы Ричард почувствовал всю ее боль на себе. Кричала так, чтобы он запомнил ее крик на всю жизнь. Пытки были настолько невыносимыми, что хотелось просто молить о скорейшей смерти.
Урсула злилась и на себя. Злилась, потому что допустила это. Злилась, потому что слишком близко подпустила Ричарда к себе, полюбив его. Именно это и погубило Урсулу. Именно любовь к Охотнику настолько застила глаза, что позволила раскрыть себя.
Что-то заставляло Ричарда испытывать чувства страха и тошноты при виде пыток над Урсулой. Несмотря всю свою ненависть к ведьмам он все еще любил ее. Эти чувства разрывали и разъедали изнутри. Всякий раз, когда ее руки опускали в кипящее масло или били, он морщился и отводил взгляд, чтобы не видеть ее мучения. Но он слышал… Слышал ее истошные крики. Ему даже начало казаться, что крик буквально въедался в его голову.
Урсула уже готова была сдаться, но она не могла себе этого позволить. Что-то заставляло ее держаться. Не могла доставить еще больше удовольствия Реджинальду. Пусть мучает её, но других ведьм он не тронет!
Сил кричать уже не было. Голос настолько охрип, что был похож не на мучительный визг, а на жалобным писк котенка. Урсула лишь прожигала взглядом Ричарда и снова закусывала губу, чтобы сдержать крик.
Сердце бешено стучало о ребра. Ричард никогда не сталкивался с барбаросскими ведьмами, от того и было страшно. Он готов был поклясться, что иногда видел огонь в глазах Урсулы. Огонь, который заставлял кипеть все его внутренности.
За время пыток они использовали пыльцу несколько раз. Реджинальд знал, что Анриум Мартум не только блокирует силы, но и способствует более ярким ощущением боли. Поэтому как можно чаще применял его. Один из всадников хотел распылить порошок еще, но Ричард остановил его. Всадник вопросительно уставился на него.
— Мы же не хотим вести ее на суд в беспамятстве?
Это была лишь отговорка. Пусть Ричард не признавал это, но ему было тяжело смотреть на издевательство над Урсулой. По рассказам бабушки он знал, что магические кандалы не смогли бы сдержать ее силу, но эта пыльца… Пыльца из семян Мартума за один только вдох превращала могущественную ведьму в обычную смертную женщину. Это растение не только блокирует силы, но и сводит до адской боли все органы ведьм рода Барбароссы.
— Говори, дьявольское отродье! — Реджинальд бил, кажется, без устали. На мгновение Ричарду показалось, что отцу это нравится. — Говори, где остальные дьяволовы шлюхи!
— Ох, Реджинальд… — Урсула рассмеялась. Она сплюнула кровь со рта и попыталась взглянуть на него заплывшими от ударов глазами. — Какой же ты идиот. Тебе их никогда не найти!
Урсула снова рассмеялась, только в этот раз ее смех был настолько зловещим, что каждый в комнате ощутил неприятный холодок по позвоночнику.
— А знаешь, в чем сила Барбароссы? А, Реджи? — Урсула продолжала злить его, но именно этого она и хотела: она подпитывалась ненавистью Алонзы, что помогало быстрее восстанавливаться. — Охотники всегда подчиняются воле ведьмы! Даже сейчас…
— Я убью тебя! Убью!
Реджинальд кинулся на Урсулу, опрокинув стул на пол, и сел сверху на нее. Он яростно наносил удары по лицу.
— Отец, прекрати! Ты же убьешь ее!
Ричард пытался оттащить его, но попытки были тщетны: вся та злость и ненависть на весь род Барбароссы настолько обуяла Реджинальда, что он готов был убить ее прямо здесь и сейчас.