— Например? — Адалинда улыбнулась и наклонила голову.
— Да не знаю я, ба! — Макки всплеснула руками. — Ладно, все! Пошли. Быстрее начнем, быстрее закончим.
— Стой. — Адалинда поймала ее за руку. — Давай-ка. Посмотри на меня. — Она взяла ее за руки чуть выше локтей и посмотрела снизу вверх. Маккензи то смотрела, то отводила взгляд. Адалинда молчала, пока внучка не собралась. — Тебя там не ждет ничего сложного и ужасного. Всего лишь проверка на наличие силы Верховной. И здесь невозможно, как ты выразилась, облажаться. Она либо есть, либо она есть. Твои глаза не врут, Макки. Все будет хорошо. — Она потянулась к ней и поцеловала в щеку. — Обещаю. Я тебя никогда не дам в обиду, милая.
— И как Патриция будет проверять? — уже более спокойно спросила Маккензи.
— Через кровь. — Она отпустила ее и пошла к двери. — Если вы обе почувствуете отторжение, то твоя сила на подходе, чтобы встать на место Верховной. Если ничего не почувствуете, значит, твоя сила только зарождается, и… — Адалинда хитро улыбнулась, открывая дверь, — покой Патриции будет только сниться. — И рассмеялась в голос.
— Ладно. Понятно.
Маккензи ощутила некое облегчение. Уже с большей уверенностью она шла по ветеринарной клинике и спускалась в подвал. Несмотря на то, что в голове роилось еще полно вопросов, сейчас информации было достаточно. В конце концов, вполне возможно, что сработает второй вариант, и ей не придется даже думать о статусе Верховной. Такой расклад ей нравился все больше.
— Ба, постой. — Макки остановила ее в коридоре подвала. — А я должна поклониться Патриции, как это делаете все вы?
— Почему ты спрашиваешь? — Адалинда непонимающе свела брови.
— Не знаю… — Она пожала плечами. — Не хочу тебя подставлять.
— Макки… — Адалинда тихо рассмеялась. — В прошлый раз ты была права. Ты еще не в ковене, поэтому не обязана этого делать. — И пошла дальше по коридору.
— Но как лучше?
— Ну-у-у… — Адалинда задумчиво опустила в сторону взгляд. — Вообще Патриция до скрежетания зубов обожает подчинение. Она прямо наслаждается, когда чуть ли не сознание теряют от ее величия и мощи. — Она заметила, что внучка недовольно фыркнула. Логично, что подчиняться и выказывать уважение человеку, которого видишь второй раз в жизни… не слишком приятное занятие. Поэтому решила ее подбодрить. — Однако еще больше она любит непокорность. Ты этого, наверное, не заметила, но в прошлый раз она чуть ли не кончила от удовольствия.
— Бабушка! — прошипела Маккензи и удивленно уставилась на нее. Иногда Адалинда сквернословила похуже некоторых мужчин. — Что за выражения? Фу, боже… — Она скривилась, стараясь даже не представлять эту картину. — Почему тогда остальные так трепещут перед ней?
— Потому что страх сильнее. — Адалинда взялась за ручку двери. — Да и что получится, если каждый сотрудник будет выражать недовольство руководству и перечить ему? — Она открыла дверь и сделала шаг, повернувшись к внучке.
— Логично. — Маккензи понимающе поджала губы.
— Поэтому…
— Ты опоздала, — стальной голос Патриции разрезал воздух.
Макки остановилась в проходе. Страх сковал горло. Она сама не понимала, почему так боится ее. Хотя очевидно почему! Патриции труда не составит если не превратить ее в букашку, то задушить не касаясь. Однако Маккензи также понимала, что Патриции нужна живой. Да с чего вообще она должна хотеть ее убить?!
Макки выдохнула и недовольно свела брови, чтобы выкинуть глупые мысли из головы.
— А ты куда-то торопишься? — с такой же сталью в голове спросила Адалинда. — Этот день важен не только для меня, но и для тебя. Для всех нас.
— Для чего нас снова собрали?
— Алонзы что-то сделали?
— Нам угрожает опасность?
Послышались перешептывания. Адалинда закатила глаза: любит же Патриция интриговать… Она обернулась к внучке и улыбнулась, всем видом давая понять, что все хорошо и она рядом. Маккензи неуверенно шагнула вперед.
— Сегодня исторический день! — властно начала Патриция. — Наконец, наше будущее не такое туманное и пугающее! Сегодня пред нами предстанет моя преемница! Скоро она будет вести вас, наставлять и защищать!
— Она всегда говорит так, словно собирается в Крестовый поход? — прошептала Маккензи. — Если это передается от одной Верховной к другой… я готова прямо сейчас отказаться.
Адалинда коротко прыснула и приняла серьезное лицо.
— … и это Маккензи!
На этом веселье Маккензи кончилось. Услышав свое имя, она едва удержалась на ногах, словно слышала все это впервые. До слуха не сразу донеслись удивленные вздохи ведьм и недовольное сопение Эммы. От волнения гул в ушах усиливался, а сердце билось все сильнее и быстрее.