Это… это именно то отторжение, о котором говорила бабушка? Маккензи была готова разрыдаться от такого нелепого поражения. Это уже слишком! Она же явно не готова! И что, Патриция прямо здесь и сейчас передаст бразды правления и свалит на покой?! Ну уж нет!..
Маккензи продолжила бы сокрушаться и дальше, если бы Патриция не издала тихий болевой стон и не скривилась, отпустив руки. Она отпрянула, сжав ладони и прижав руки к груди. Макки облегченно выдохнула, чувствуя, что боль отпускает, и вернула человеческое лицо. На обычной коже была большая рваная рана от укуса, ладони и кисти были покрыты мерзкими волдырями. Однако через мгновение рана начала затягиваться, а ожог пропадать. Не прошло и десяти секунд, как кожа на ладони стала здоровой и целой.
Маккензи посмотрела на бабушку. Та вроде и с гордостью улыбнулась, но в глазах отчетливо читалось сожаление. А вот Патриция скалилась, да с таким воодушевлением, что Макки поежилась, испытав неприятный холодок по позвоночнику.
— Наконец-то мы узрели новую Верховную! — воскликнула Патриция, а Адалинда закатила глаза. Пафосный тон матери всегда бесил ее. — Возрадуемся!
Ведьмы, все как один, поднялись со своих мест и почти синхронно склонили головы, слегка присев. Даже Эмма, которая в прошлую встречу едва ли не назвала Маккензи пустым местом при всех, подчинилась.
Макки нервно закусила губу, растерянно смотря то на бабушку, то на Патрицию. Как себя вести и что делать, она не знала. А если учесть тот факт, что она даже не член ковена… Маккензи чувствовала себя еще более неловко.
«Будь проклят этот чертов день, когда Эрик Алонза приперся в лавку! Жила себе спокойно! Не было проблем!» — взвыла про себя Макки, сильнее закусив губу.
— Мы можем поговорить? — прошептала Адалинда Патриции на ухо. — Пора бы уже закончить весь этот фарс и приступить к главному вопросу. — Патриция недоуменно уставилась на нее, мол, садись за стол и поговорим, в чем проблема? — Наедине.
— На этом наше собрание окончено, — властно и холодно заключила Патриция. — Да прибудет с вами сила!
И почему это так пафосно, напыщенно, глупо и нелепо звучит? Маккензи облегченно выдохнула, что грандиозная эпопея подошла к концу. Ей уже не терпелось отправиться домой. Теперь-то Макки поняла, почему ковен собирался не так часто: слушать «красноречие» Патриции — та еще пытка. Во всяком случае, ей эта причина казалась вполне сносной.
— Совсем наедине.
Голос бабушки выдернул ее из мыслей. Маккензи так закопалась в своих мыслях, что только сейчас заметила, что почти все ведьмы покинули комнату.
Адалинда перевела взгляд на стоящую за спиной матери Эмму. Та ошарашено таращилась то на Патрицию, то на нее. Макки едва сдержалась, чтобы не фыркнуть: уж кто тут возомнил о себе, так это Эмма. Взгляд ее был похож на взгляд побитой и преданной хозяином собаки, выброшенной на мороз. А потом в карих глазах заплескались гордыня и презрение. В них так и читалось: это меня вы хотите выгнать? Меня?! Словно выпроваживают не Жертвенницу, которой и знать не положено предмет разговора Верховной и Первой, а выгоняют пинками саму Верховную.
— И чего ты ждешь? — равнодушно бросила через плечо Патриция. — Особое приглашение нужно?
Эмма втянула воздух. Однако не повиноваться не могла. Она склонила голову и поспешила к выходу. Маккензи почему-то последовала за ней. Ей показалось, что это обращение было и к ней.
— Маккензи. — Адалинда развернулась к ней. — Ты должна остаться.
— Что?! — За спиной Макки услышала шипение Эммы и развернулась к ней.
В глазах бушевали злость и… зависть. Маккензи буквально кожей чувствовала, что та, будь у нее хотя бы намек на вседозволенность, испепелила бы на месте. Но что-то заставило Макки ответить. Она с театральным разочарованием поджала губы и захлопнула дверь прямо перед ее носом.
«Два — ноль, сучка», — подумала она и ухмыльнулась.
— И о чем ты хотела поговорить? — спросила Патриция и села в кресло. — Наверное, о вступлении Маккензи в ковен?
— Нет, — тихо, но уверенно ответила Адалинда и села напротив. — Ее нужно спрятать. Хотя бы на время. Рано или поздно Виктор узнает о том, что…
— Исключено, — грубо перебила Патриция. — Верховная, пусть и еще не состоявшаяся, должна быть здесь. Ее следует принять в ковен и обучить.
Маккензи стояла чуть поодаль от стола и ничего не понимала. Куда спрятать? Как спрятать? Бабушка ведь и так варила «Плутовку-чертовку»! Что еще нужно? Не посадит же она ее в бункер, в самом деле!
— В ковен она всегда успеет вступить. — Адалинда выдохнула, собираясь с духом. — А обучаться ей следует явно не в опале. А в спокойствии и как можно дальше от этих недоумков.