— И где же ты хочешь ее спрятать? — нервно спросила Патриция.
Маккензи тут же поняла, что вопрос был озвучен для галочки: она и так знала ответ на этот вопрос. И несмотря на то, что Патриции явно не нравился этот вариант, деваться было некуда. Только вот что они собираются делать, Макки не знала.
— Венесуэла. — Адалинда придвинулась ближе к столу.
Маккензи поперхнулась: какая еще, к чертям собачьим, Венесуэла?! А что не Антарктида сразу? К слову, Адалинда и Патриция явно не обратили внимания на ее реакцию. Да и вообще Макки бесило, что они говорят так, словно ее тут нет. Однако встревать не решалась.
— Она покинула ковен больше двадцати лет назад. Многое изменилось. — Патриция говорила так, словно уговаривала саму себя, что стоит отказаться от этой идеи.
— Это не отменяет того факта, что Габриэла обучит ее так, как не смогу я и даже ты.
Эти слова задели Патрицию за живое. Маккензи увидела в глазах обиду и даже горечь. А еще осознание, что Адалинда права. Снова. Макки тихо хмыкнула и наконец решилась встрять в разговор, совершенно забыв подумать о том, кто такая Габриэла:
— Я, вообще-то, здесь.
Она хотела сказать это уверенно, но получилось несколько робко и слишком тихо. Однако громкости ее голоса было достаточно, чтобы обе ведьмы повернулись к ней. Патриция вскинула брови, словно только что ослушались приказа генерала во время боевых действий, а Адалинда вздохнула.
— Что ты сказала? — с явным раздражением спросила Верховная.
Маккензи сглотнула и взглянула на бабушку, словно та должна была одобрить ее дерзость. Но тут же взяла себя в руки и сделала пару шагов, глядя в глаза Патриции, и вздернула подбородок.
— Я сказала, что, вообще-то, я здесь! — Получилось достаточно грубо, так что Верховная оторопела от такого тона. Однако Маккензи разглядела за растерянностью и раздражением нечто знакомое: восхищение и одобрение — именно то, что увидела в первую встречу. — Вас вообще не интересует, что хочу я?
— Милая, послуш…
— Нет, бабушка, это ты послушай! — повысила тон Макки. — Почему все решается за меня?! Я уже не маленькая девочка, чтобы вы могли распоряжаться моей жизнью! Это не моя проблема, что эти чертовы Алонзы охотятся за моей головой! Это не моя проблема, что вы решили запечатать мои силы и скрывать нашу сущность столько лет! Это не моя проблема, что каким-то чудом я — будущая Верховная! Все это, — она обвела взглядом помещение и всплеснула руками, — не моя проблема!
— Макки…
— Даже сейчас вы разговариваете между собой и решаете сослать меня! — продолжила кричать Маккензи. — И куда? В Южную Америку? Вы спятили?! Вывалили тонну информации за пару дней и вселили еще больше страхов, а теперь с этими страхами и растерянностью хотите отправить черт знает куда?! И к кому? Кто такая Габриэла? И чего ради я вообще должна к ней ехать?
— Это твоя тетка, — сухо и практически равнодушно ответила Патриция. — Ведьма, которая была с позором изгнана из ковена.
— И которая сровняет этот ковен с землей, если хотя бы подумает об этом, — с ехидством парировала Адалинда. — При всем уважении, мама, но…
— При всем уважении, — процедила сквозь зубы Патриция и со злостью приняла истинное лицо, — эта несносная девчонка унизила и оскорбила всех ведьм.
— Всякий раз, когда ты снова захочешь говорить о Габби в подобном тоне, помни, — Адалинда изменилась в ответ и приблизилась к ее лицу, — что это моя дочь, твоя внучка, а еще помни, как унизила ее ты, когда отказала в расследовании смерти Билли. Всегда это помни.
— Не вынужда…
— Хватит! — рявкнула Маккензи, и от нее пошла легкая волна вибрации, от которой пошатнулись как Адалинда, так и Патриция.
— Теперь ты понимаешь, почему только Габби может помочь? — с опаской прошептала Адалинда, вернув человеческое лицо. — Присядь, пожалуйста, — обратилась она к внучке.
Маккензи раздраженно выдохнула, но села рядом. Несмотря на то, что эмоционально она была в какой-то степени истощена, эти самые эмоции — злость, раздражение, страх и обида — искали выход. Она опустила голову и всхлипнула. Слезы покатились по щекам.
— А что, если это совсем не то, чего я хочу? — тихо спросила Маккензи. Прозвучало так, словно она задавала этот вопрос в пустоту и вела диалог сама с собой. — В смысле, что, если я не хочу так? Не хочу жить в том мире, в котором живете вы? Не хочу быть Верховной?
— Что за глупости, дорогая? — возразила Патриция, явно услышав только про «Верховную». — Этого хотят все! Каждая ведьма хочет быть на нашем месте! Если Природные могут надеяться на это место, то Жертвенницы и Грешницы могут только мечтать о таком!