Не успела Маккензи оглядеться, как вздрогнула от громкого вздоха. Волканэрис резко поднялась на кровати, тяжело дыша, как от страшного кошмара. Она взялась за горло и хватала воздух губами, словно рыба, попавшая на сушу.
— Он не мог… — Волканэрис рвано дышала и боязливо металась глазами по шкуре. — Нет, это все неправда! Неправда! — Она расплакалась и била кулаками по постели.
— Что… Ч-что случилось? — спросила Маккензи, неуверенно качнув головой в сторону бабушки.
— Она узнала, что сделал Рауд в день ее рождения…
[1]. Как ночь сменяет день, так и правда попадет в мой плен. Как день сменяет ночь, так и зеркало должно помочь.
[2]. Конан — король/правитель/вождь одного из народов, проживающих в землях современной Скандинавии. Вымышленный титул. По статусу наравне с Ярлом — вождь племени или верховный правитель страны.
[3]. Времяисчисление во времена жизни Рауда и Волканэрис. Одна Луна = один месяц.
Глава 12
— Что… Ч-что случилось? — спросила Маккензи, неуверенно качнув головой в сторону бабушки.
— Она узнала, что сделал Рауд в день ее рождения.
Макки поджала губы и громко сглотнула, уже сейчас предполагая, что будет. Гнев, страх и отказ разобраться никогда не приводили к чему-то хорошему. Нет, Маккензи не оправдывала Рауда. Конечно же, нет. Но и Валканэрис сейчас может натворить непоправимое. Хотя она и так была уверена: не может, а натворит…
Волканэрис вскочила с кровати и побежала к выходу, но боковым зрением наткнулась на свое отражение в воде. Она остановилась и несмело сделала шаг назад, опустив взгляд в деревянную плошку с водой. Прерывисто вздохнула и сглотнула. Свое отражение она не узнавала: на нее смотрело обезображенное огнем нечто…
Волканэрис дрожащими руками потянулась к лицу. Лишь небольшой участок кожи у левой скулы к виску не был изуродован. Не было и тех прекраснейших густых и кудрявых волос. Рыжие пряди уже не спадали идеальными волнами на грудь. Скудные остатки выцветших огненных волос выглядели безжизненными.
Она одновременно брезгливо и испуганно отшатнулась и ударилась спиной о стену, сползя на пол. Страх и омерзение смешались и сковали все тело. А ярость, гнев и ненависть к себе, Винзензу, отцу и даже к поселению только усиливались. Волканэрис не сразу заметила, что в руках скапливается огонь. Он не жег, не вредил, не причинял боли. Она опустила глаза и перебрала пальцами, зачаровано разглядывая маленькие язычки, перепрыгивающие с одного места на другой.
— Моли всех Богов, Винзенз, чтобы ты был мертв… — прошипела Волканэрис. — Иначе ты познаешь все страдания этого мира.
Она сжала руки, и огонь пропал. Поднялась с пола и почти бегом вылетела из дома. Маккензи поспешила за ней.
Стояла прекрасная солнечная погода. Пока позволяли последние теплые деньки, детвора резвилась, мешая мужчинам заниматься делами. Но стоило Волканэрис показаться меж домов, как дети уже побежали было к ней, но замерли и в ужасе попятились назад. Однако почти сразу детское любопытство взяло верх над страхом, и они кучками передвигались за ней, стараясь держаться на безопасном расстоянии.
Да и Волканэрис не замечала их. Куда важнее ей было найти Рауда и потребовать искать Винзенза. А уж с ним — отцом — разберется позже…
— Смотри, смотри! — шепотом перебивала друг друга малышня.
— Живая…
— Какая страшная…
— Как чудище из маминых сказок!..
Волканэрис остановилась, услышав эти слова. Да как они смеют?! Она спасла их всех! И какой ценой?! Она уже намеревалась повернуться к ним, но заставила себя успокоиться: это дети, что с них взять?
Однако ребятня и так почувствовала опасность и врассыпную бросилась как можно дальше. Волканэрис ядовито ухмыльнулась через плечо и пошла дальше. Даже взрослые сторонились ее, в стыде и страхе опуская глаза. С одной стороны, они брезговали смотреть — она и правда выглядела ужасно. А с другой — страх. Неподдельный животный страх. Пусть и прошло почти три месяца с момента той злополучной ночи, однако они все… все до единого помнили, что сделала Волканэрис. И этот животный страх перед неизвестной и нечеловеческой мощью никогда уже не искоренить.
Но и это меньше всего волновало Волканэрис. Она шла напролом. Ничто и никто не остановит ее. Не посмеют.
Отца нашла она в его любимом месте: в кузнице. Рауд был окружен преданными приспешниками и соратниками. Как и всегда. Они о чем-то говорили и по-доброму смеялись.
— Пропусти, — приказала Волканэрис, чуть ли не врезавшись в грудь одного из мужчин, что стоял на улице.
Мужчина сглотнул и ошарашенно уставился на нее: он явно не ожидал увидеть ее такой. Сам того не желая, всем видом показал, что побаивается ее. Да и не каждый сможет смотреть на обгоревшее тело без отвращения.