Не разразился праведным гневом, когда Винзенз появился у берега…
— Честный? — Волканэрис презрительно усмехнулась, но почти сразу усмешка переросла в угрожающий и жуткий смех, который даже заглушал ливень. — То есть хладнокровно перерезать глотки повитухам — честно?
— Ч-что? — прошептал Аквид. — Что ты говоришь такое? — Он сделал несколько неуверенных и коротких шагов назад, словно его что-то легонько толкнуло, а затем решительно двинулся на Конана. — О чем она говорит, Рауд?
Волканэрис перекрыла ему дорогу, не дав пройти к отцу. Аквид перевел на нее взгляд. Смотреть на нее было еще трудно: часть лица небольшими участками еще было в ожогах. Поэтому когда она улыбнулась, Аквид едва ли отпрянул от нее. Правая обожженная часть рта оголила зубы, что создавало ощущение, будто смотришь на труп. А серый цвет лица усиливал этот эффект.
Он едва заметно сглотнул и все же сделал короткий шаг назад.
— Что, уже не такая красивая, Аквид? — Волканэрис ухмыльнулась, еще сильнее обнажая правый угол рта. — Уже не ровня твоему сыну?
— Рауд? — Аквид проигнорировал ее вопрос, переводя взгляд на Конана. — О чем она говорит?
— Все было не так, — успел сказать Рауд и снова начал задыхаться.
— Врешь! — Волканэрис сжала кулак так сильно, что руку затрясло. — Врешь, отец! — Она наклонилась к нему и прошипела в лицо: — Мне и себе врешь!
— Ты убил их? — спросил Аквид. Рауд хватал воздух ртом, не в силах не вымолвить и слова. А она все сжимала руку, наслаждаясь, как мучается отец. — Волканэрис, пожалуйста!
Волканэрис выпрямилась, и, закатив глаза, разжала кулак. Рауд уперся руками в грязь и закашлялся.
— Я… — Снова приступ кашля. — Я не понима-а-аю-ю-ю! — взвыл Рауд, почувствовать острую режущую боль на левой щеке: Волканэрис провела по воздуху рукой, а на его лице появились глубокие царапины.
— Ты убил их, — спокойно проговорила она и села на корточки напротив. — Ну же. Признайся.
— Я почти не помню тот день, и ты… — Снова резкая боль.
Волканэрис с напускным сожалением поджала губы и встала, ударив ногой в лицо. Рауд ни разу не чувствовал себя настолько униженным. Никто и никогда не ставил его на колени. И уж тем более никто не бил в таком положении.
Маккензи на пару мгновений стало его жаль. Всего на пару: она чувствовала, что Рауд врал. Да, Король унижен и оскорблен при его же людях, однако это унижение — следствие его же лжи. Да, никто не заслуживал таких истязаний, однако было заметно невооруженным глазом, что Рауд вертится как уж на сковородке, пытаясь выкрутиться.
Волканэрис дернула рукой, и Рауда потащило по грязи прямо к оцепеневшей толпе. В глазах поселения уже не было того желания наблюдать за пытками, как смотрела на Винзенза.
— Ба… — через плечо обратилась Маккензи. — Они… боятся? — неуверенно спросила она. — Боятся потому, что Волканэрис может увидеть и их прошлое?
— Ага, — буднично ответила Адалинда, словно речь шла о чем-то повседневном. — Эти людишки уже поняли, что если она говорит правду о Рауде, — а она говорит правду — то может увидеть и их грешки. И наказать.
— Ну давай! — Волканэрис схватила его за волосы и подняла, чтобы он встал на колени. Держала так, чтобы он смотрел на свой народ снизу вверх. — Давай! Расскажи Иде, как ты убил ее мать! — Она дернула его и развернула лицом к Аквиду. — Расскажи ему, как убил Ладу! А ведь ему пришлось взять воспитывать сына своей сестры!
— Я испугался! — в панике завертел головой Рауд. — За тебя испугался, Луна моя!
— Ты убил их? — Волканэрис дернула рукой на себя, смотря отцу в глаза.
— Они хотели убить тебя!
— Ты убил их?!
— Они называли тебя чудовищем! Я не мог допусти…
— Убил?! — рявкнула она ему в лицо, а голос эхом раздался по всей округе. Рауд сглотнул и медленно закивал. — Вслух скажи! — И с презрением отпустила его волосы.
Рауд потерял равновесие и упал. Но почти сразу же поднялся на ноги и гордо окинул взглядом всех, словно и не было того страха минуту назад.
— Да. Я убил Ладу и Иду! — Его голос прогремел вместе с громом, а лицо во мраке осветилось молнией. Аквид разочарованно прикрыл глаза. — Они угрожали убить Волканэрис, называя ее чудовищем. Либо они, либо моя дочь! И я сделал этот выбор!
— Конан убил Иду и Ладу…
— Он должен ответить…
— Все равны перед законом…
— Он недостоин быть Кон…
— Громче! — прокричал он. — Давайте! Смелее! — Рауд сделал пару шагов в толпу. — Я недостоин быть Конаном? А кто достоин? — Он выдернул меч из ножен и обхватил за лезвие. Да так сильно, что кровь почти сразу выступила кровь. — Вы все знаете, как это делается! Если хотите стать Конаном, сначала нужно меня убить! Я всех вас оберегал и защищал! От врагов и самих себя! А вы сможете так же? М-м-м? — Рауд шел от одного к другому и протягивал меч. — Может, ты хочешь? Нет? А ты? Ну же! Бери! — Он зло оглядел всех и вышел к центру. — Кто достоин стать Конаном?! — И кинул меч к людям.