Он уже хотел было похлопать ее по щеке, чтобы привести в чувства, однако случайно на глаза попался лес, граничащий с берегом. Аквид непонимающе свел брови и огляделся. Море, невысокие скалы полукругом и песчаный берег. А за берегом густой лес. Местность он не узнавал. Однако песок, не сильно прохладная вода и приятный ветерок ясно давали понять, что они находятся намного южнее их поселения. Но где?..
От размышлений, где они находятся, отвлек едва слышный стон. Волканэрис сморщилась и снова застонала. Она разлепила глаза и наткнулась на изучающий с искорками радости взгляд Аквида. Неверяще свела брови и моргнула несколько раз, словно хотела избавиться от миража.
Аквид же разглядывал ее, надеясь, что она в порядке.
— Ак-кви-ид? — несмело спросила Волканэрис. Но в ту же секунду она подскочила и кинулась ему на шею, чуть не опрокинув на песок. И дала волю эмоциям. — Ты жив… Жив! — сквозь рыдания повторяла она, сильнее сжимая шею, словно ослабь она хватку — и он исчезнет. — Я так виновата. Так виновата! — все причитала Волканэрис. — Пострадали люди. Я убила Санну! Тебя ранили… Из-за меня ранили! Я не должна жить. Не должна…
Аквид обнял в ответ, поглаживая ее по волосам, и терпеливо дожидался, когда она успокоится. Волканэрис билась в истерике, неся несвязный поток слов.
Прошло немало времени, прежде чем она начала успокаиваться. Волканэрис отстранилась, все еще всхлипывая, но то было остатками истерического плача. Вытерла покрасневшие от слез глаза рукавом и глубоко вздохнула.
— Ты, наверное, меня ненавидишь?.. — прохрипела она и опустила взгляд. — Я так виновата! Столько натво…
— За что? — спросил Аквид и подошел чуть ближе. — За то, что твой отец не объяснил тебе твою природу и скрывал от всех? — Он подошел еще ближе и поднял подбородок, чтобы она взглянула на него. Волканэрис же непонимающе, с долей изумления уставилась на него. — За то, что твоя сила нашла выход именно в плохом? За то, что Винзенз сотворил ужасные вещи с тобой и поселением?
— Но…
— Могу ли я тебя винить в случившемся? Наверное, да. Но не хочу… — Аквид устало выдохнул и отпустил ее подбородок. — Я не оправдываю содеянное. Однако, пожалуй, только Санна — невинная жертва. И… — Он прикрыл глаза и сел на песок. — Все мы совершали нечто плохое. Не мне тебя судить, Волканэрис. Точно не мне.
Она потопталась на месте и несмело села рядом.
— Где мы вообще? — решил перевести тему Аквид.
Волканэрис пожала плечами, смотря на горизонт.
— Я не знаю, как смогла переместить нас и куда, — тихо ответила она. — Все произошло слишком быстро. Вот Эсмонд от ярости готов разрубить меня, а вот уже мы тут… Почему так получилось и почему тебя утащило со мной, я не знаю.
— Все будет хорошо. Мы найдем выход и вернемся домой.
— Нет, — грубо оборвала его Волканэрис. — Я не вернусь домой. Мне там не место. Люди все равно никогда не простят меня. Да и мне не нужно их прощение. Что толку? Сделанного не воротишь. Они все равно будут бояться меня. И при любой возможности захотят убить. А я снова наврежу им, уже защищаясь.
— Тогда и я не вернусь, — достаточно уверенно ответил Аквид, повернув к ней голову.
— Что-о-о-о?! — Волканэрис так удивилась, что едва не подавилась воздухом. — Но как же… Они же… Эсмонд, все они будут искать тебя! Как же Эсмонд?
— А что Эсмонд? — спросил он. — Я плохой отец, раз воспитал в нем трусость и корысть. И мне очень жаль, что не смог увидеть этого раньше. Жаль, что не смог распознать связь с Санной.
— Ты должен вернуться, Аквид, — начала объяснять Волкнэрис. — Должен, потому что тебе суждено стать Конаном. Ты Конан Севера по праву…
— Мне это не нужно. — Аквид вздохнул и устремил взгляд на давно окрашенный сумерками горизонт. — Никогда не было нужно. Я воин. Воином и умру. Топор и меч — мои соратники. Но не власть и титулы. Да и как я оставлю тебя?
— Я справлюсь, — несколько нерешительно возразила Волканэрис.
— Ой-ли… — Аквид тихо рассмеялся, поднимаясь с песка. — Несмотря на свою силу, ты еще остаешься хрупкой и беспомощной девушкой. Тебе едва исполнилось восемнадцать. А дальше поселения ты не уходила никогда. Где ты будешь брать еду? Воду? Где собираешься жить? И я обещал твоему отцу оберегать тебя и защищать.
Волканэрис сглотнула, но промолчала. Упоминание Рауда больно кольнуло сердце. Правильно ли поступила, что убила его? Все же она его любила, да и он тоже. Наверное, Рауда можно назвать хорошим отцом? Ведь за одну ее слезинку он мог обрушить мир на головы обидчиков. Но почему-то не сделал это с Винзензом…