— Давай же! — процедила Волканэрис и нервно встряхнула рукой. — Зажигайся!
Но сила все так же не подчинялась ей. Еще несколько попыток не увенчались успехом. Волканэрис разозлилась еще сильнее и швырнула рукой по хворосту. По веткам пролетела искра, словно в них кинули горящие угольки. А через мгновение хворост вспыхнул, едва не опалив ей брови и ресницы. Однако кончик прядки волос огонь успел лизнуть.
Волканэрис вскрикнула было, лихорадочно стуча по кончикам, хотя волосы уже не горели. Но не прошло и пары мгновений, как горящий хворост привлек ее внимание. Языки пламени отражались в зрачках и буквально манили прикоснуться.
— Обожжешься! — встревоженно воскликнул Аквид.
Волканэрис от неожиданности взвизгнула и одернула руку. Аквид вошел и кинул еще охапку веток у входа и подсел к ней. Взглянув на камни в руках, он многозначительно посмотрел на них и положил у стены.
Маккензи сама наблюдала за огнем с любопытством. А Волканэрис все же рискнула сунуть руку в огонь. И… ничего не произошло. Огонь только сильнее разгорелся, словно в него плеснули что-то горючее. Волканэрис завороженно охнула, вытаскивая руку. Язычки пламени окутали руку и прыгали вместе с движением кисти. Она крутила ладонью, зачарованно наблюдая за огнем.
Аквид и сам с замиранием сердца следил за ее рукой. Это невозможно… Он потянулся к огню, однако не успел коснуться, как одернул руку: видимо, огонь безопасен только для нее. Волканэрис прыснула, сжав губы в тонкую полоску.
— Вообще-то, было больно, — с наигранной досадой буркнул Аквид.
— Ты еще что-то принес? — спросила Волканэрис, сжав ладонь и ткнув ею на мешочек на поясе. Огонь в руке потух.
— Ах да… — Аквид взял мешочек и высыпал содержимое на ладонь.
Темно-фиолетовые ягодки, похожие на иргу. Маккензи причмокнула языком, вспомнив ее сладкий вкус с едва ощутимой ноткой кислинки. Волканэрис пересыпала ягоды себе на ладонь и швырнула в огонь.
— С ума сошла?! — разозлился Аквид. — Это была наша еда!
— Они ядовитые, — без тени обиды или страха проговорила Волканэрис. На недоумевающий взгляд Аквида поспешила ответить: — Я просто это чувствую. Будто это знание всегда было в моей голове.
Аквид решил довериться и не испытывать судьбу. Он подкинул хвороста в огонь и сел напротив, все так же зачарованно наблюдая за пламенем.
— Как ты это сделала?
— Не знаю. — Волканэрис пожала плечами. — Разозлилась на тебя, что не поверил в меня. И на себя разозлилась.
— Так, кажется, я начинаю понимать… — Аквид свел брови, смотря куда-то в сторону. — Попробуй еще раз.
— Зачем? — удивилась она. — У нас же есть огонь.
— Попробуй, — мягко потребовал Аквид.
Волканэрис вздохнула, но послушалась. Она прикрыла глаза и попыталась сконцентрироваться. Ничего не вышло. Даже ни намека хотя бы на искорку. Открыв глаза, Волканэрис фыркнула и недовольно свела брови.
— Я не знаю, что нужно делать, — с долей обиды заключила она.
— А теперь попробуй подумать о чем-то хорошем. Вспомнить что-то, от чего ты испытала радость или счастье.
Волканэрис не понимала, к чему он клонит, но продолжала слушаться и выполнять. Она вспомнила момент, когда отец впервые взял ее с собой в море. Тогда они отправились в поход, чтобы наладить торговые отношения с другим Конаном. Волканэрис почти ничего не помнила с той поездки, но помнила тот детский восторг, который испытывала во время плавания. Помнила, с каким трепетом разглядывала море, горы и скалы. Помнила, как испуганно держалась за штанину отца, когда ступили на новые земли, но в то же время с любопытством рассматривала новых людей и природу. Помнила, как одна женщина того поселения подарила ей бусы и браслет.
Волканэрис прерывисто выдохнула и улыбнулась. Смахнув слезу, она ощутила тепло в ладони, но тут же все прекратилось. Волканэрис открыла глаза, и разочарованно перевела взгляд на Аквида.
— Спокойно… — попытался успокоить ее он. — А теперь попробуй вспомнить что-то, что сильно напугало тебя или разозлило. Теперь ты должна почувствовать плохие эмоции.
— Этого хоть отбавляй. — Волканэрис закатила глаза и снова сконцентрировалась.
На этот раз в памяти рыскать действительно не пришлось. Воспоминания минувших дней еще и так свежи. Винзенз и его поганые руки на ее теле. Эсмонд и его полный презрения взгляд, его обман. Жители, которые боялись и ненавидели ее…
Не успела Волканэрис вспомнить все, как рука вспыхнула ярким пламенем. А она сама изменилась: обожженное лицо неестественно серо-красного цвета выглядело еще более зловеще в свете огня. А и без того яркие глаза стали еще ярче, словно сапфир и изумруд переливались на солнце. Аквид уже было дернулся, однако взял себя в руки. Животный страх никуда не делся, но он понимал, что это все та же Волканэрис.