Агни покачала головой и, рукой обведя комнату, сказала:
— Что-то не так с этим местом, оно либо проклято, либо…
Второе «либо» произносить в слух ей не очень хотелось. Будучи гостьей графа, бездоказательно обвинять его в чём бы то ни было, как минимум, не вежливо, но вполне очевидно, что, учитывая его наклонности к некромантии, это не могло не сказаться на всём, что его окружало.
Любая тёмная магия черпала свою силу из природы вокруг, извращая и изменяя её. Магия смерти, она же некромантия была наилучшим примером такого взаимодействия — извращение самой жизни её главной концепции: всеобщей, неотвратимой энтропии. Если граф играл с этими силами, а он безусловно с ними взаимодействовал, это попросту не могло не сказаться на окружении. Вопрос был в том, была ли болезнь Рей следствием этого или просто совпадением.
Предварительно выгнав Ликона искать пропитание, ведьма кое-как привела одежду в порядок, которая ссохлась после вчерашних приключений, и подумать не успела о том, где запропастился её компаньон, как тот вернулся, заодно зачем-то приведя с собой Зоуррема. Вид услужливого живого мертвеца мгновенно отбил у Агни даже намёки на аппетит, поэтому она, перебившись одной несчастной пампушкой, отправилась проверять состояние Рей.
Важно было понять, улучшил ли её состояние артефакт, и если да, то насколько этого хватит. Камердинер услужливо открыл дверь в её комнату, но внутрь заходить отказался наотрез, нехотя пояснив:
― Госпожа, ммм, негативно влияет на нежить. Мне не стоит туда заходить.
В комнате произошли некоторые изменения: появилась ваза со свежими цветами, рядом с которой сидела очередная плюшевая игрушка. Сама Рей выглядела слегка лучше, нежели накануне, но продолжала спать. Это на самом деле было даже хорошо ― сон экономил силы. Аккуратно, так, чтобы не разбудить, Агни проверила камень в её руке. Тот здорово уменьшился в размерах и вскоре должен был превратиться в совсем крохотную песчинку, а затем и вовсе исчезнуть.
― Живые слуги есть в замке? ― аккуратно прикрывая за собой дверь, спросила ведьма.
― Нет, ― ответил Зоуррем, ― граф нелюдим, а его искусство не пользуется хорошей репутацией у живых.
«Конечно не пользуется — любой тут заночевавший ещё неделю нормально спать не будет» — подумала Агни, но вслух что-либо говорить не стала.
Тем не менее в этом нужно было убедиться. К счастью, кроме них с Ликоном в замке были ещё двое вполне живых человека, ночевавших в конюшне. Всё же лучше, чем ничего. Зоуррем, не задавая лишних вопросов, повёл её к Гевенту и Везави. По пути ведьма решила его расспросить:
― Давно графиня болеет?
― Хм, — задумался мертвец, — что-то около десяти лет. Я служу графу чуть больше года, поэтому не слишком много знаю о том, что было до того, как они перебрались сюда.
― Перебрались сюда? ― уточнила Агни.
― Да, насколько мне известно, ранее они жили в поместье к северу отсюда…
Мертвец ещё что-то говорил, но ведьма уже переключилась на внутренний монолог. Если Рей уже приехала в этот замок болея, то теорию о том, что проблема могла быть в нём, можно было считать несостоятельной. Значит, либо граф, либо какое-то проклятье.
От размышлений Агни отвлёк странный донельзя субъект, шедший по внутреннему двору. Внешне он был похож на человека. Именно что «похож», словно кто-то наскоро слепил его, основываясь на своих представлениях о том, как должен выглядеть типичный хомосапиенс.
Субъект прихрамывал, мерзко скалился, при ходьбе посвистывал, а одет и вовсе был в какой-то мешок из-под картошки, к которому зачем-то прилепили лампасы. Он прошел мимо камердинера и ведьмы, одарив последнюю взглядом мелких, глубоко посаженых глаз. От Агни не укрылось, что они-то как раз были совсем не человечьи, а змеиные, красные, с тонким вертикальным зрачком.
«Дракон!» ― догадалась Агнесса.
***
Ей вспомнилось, как описывала этих созданий бабушка Изельда. Дело было зимой, в один из скучных вечеров. Маленькая Агни притащила сказку про рыцаря Войтона, который обхитрил жадного дракона.
― Обёртка хороша, а от правды далеко, ― выслушав историю, сказала тогда Изельда. ― Дракон сжёг бы его на месте и был бы таков. Эти змеюки ничего другого не умеют и кроме зла знать ничего не знают.
― Почему? ― удивлённо спросила Агни.
― Драконы ― первенцы богов, а первый блин всегда идёт комом. Большая их часть ― звери. Те ж немногие у кого есть разум живут в пещерах, да спят на золоте, украденном у других, ― бабушка выпустила облако пахучего дыма и продолжила, ― куда ни плюнь: эльфские дворцы, дворфские шахты, стойбища орков, о людях промолчу, и только эти как жили дикарями, так и живут. Как сидели в своих норах, так и сидят, — Изельда выразительно сплюнула, — а как вылезают — так противными им людьми оборачиваются или эльфами. Только глаза не спрячешь ни за каким мороком, а в них высокомерие и отвращение!