Он попытался поднять руку, выставив её вперёд, но неожиданно она отвалилась и полетела со скалы вниз. Именно в этот момент Агнесса, которая слегка сбавила обороты, поняла, что-дракон-то мёртвый! Это объясняло и его не слишком аппетитный внешний вид, и холодную неприятную кожу. Оставалось понять, почему он разваливается.
Не имея никаких других вариантов, ведьма сделала шаг к нему. А затем ещё и ещё. Рватьпорватьубивец зашипел, заметался, а затем словно сдался и нырнул со скалы вниз. Разумеется, он не разбился, а вынырнул, но уже в своём настоящем обличье.
Если до этого дракон смотрелся слизким и противным, то теперь он просто разваливался на части. Из лопнувшего брюха падала какая-то серая гниль, отсутствовала одна из передних лап, лопнул и стёк глаз, а в шее зияли расширяющиеся дыры. Чудовищно взревев, дракон полетел прочь, оставив ведьму на скале замерзать и гадать, что это сейчас такое было.
«Агни — убийца драконов» — подумала ведьма и едва не повалилась на землю.
От падения её остановила какая-то яркая точка, появившаяся перед носом. Это была одна из фей, по-видимому, спрятавшаяся у ведьмы в волосах. Миловидная девчонка сантиметров пятнадцати в высоту, с курносым носом, ярко-рыжими волосами, в каком-то безумном наряде из кожи и крошечных заклёпок.
Когда её заметили, фея помахала ручкой и, сделав кульбит, представилась:
— Приветики! Я — Хродгейр. Круто мы его, а?
— Мы? — уточнила Агни, которой во всём произошедшем ясно виделось влияние феи.
— Ну, в основном ты, — почесав нос, ответила Хродгейр. — Моя доля маааленькая…
Агнесса недоверчиво покачала головой, не веря ей. Фея цокнула языком и принялась объяснять:
— Он ведь мёртвый! Как чучело, набитое опилками. Пока ты боялась, его это, скорее, подпитывало, но потом…
— Всё равно, ну, перестал он меня пугать, с чего бы вдруг ему разваливаться?
— Ты ж ведьма! Как капля воды рассеиваешь свет, и получается радуга, только вместо воды — магия. Самая разная, добрая и злая. Какой-то её частью пользуешься и сама, какую-то даришь другим. Есть там и свет. Твоего, пожалуй, маловато, зато рядом есть я, — фея гордо ткнула себя пальцем в небольшую грудь, — создание чистого света, доброты и прочей лабудени. Нежить наш род терпеть не может. Пока ты его боялась, мы работали в противоположных направлениях: ты давала мертвецу сил, а я чутка забирала…
— А потом, выходит, я его внутренним светом оттолкнула? — не очень понимая, о чём говорит Хродгейр, уточнила ведьма.
— Ну… не совсем. Как я уже говорила, его в тебе, как и остального в общем-то — чуть. Но, роса ведь свет не только рассеивает, но и иногда концентрирует, вызывая ожоги или даже пожары…
— Линза, ты говоришь о линзе! — догадалась, наконец, Агни.
— Да! — радуясь, что её поняли, согласилась фея. — Ты стала для моего света линзой! Вот мы и подпалили ему крылья. Жаль только, что сейчас он полетит к графу и там вновь наберётся сил.
Мысли Агнессы уже неслись куда дальше, развивая мысль о наличии у неё магии.
— Выходит, если во мне всего по чуть-чуть, то я и некромантией могу заниматься и демонов призывать?
Хродгейр покачала ладонью, показывая, что не всё так радужно.
— В тебе много всего намешано, это да, — сказала она, — да только совсем по чуть-чуть. Демона призвать у тебя вряд ли выйдет, а вот изгнать из кого-то — запросто, одного касания должно хватить. Вообще, раньше ведьмами называли диких магичек, которые занимались самым разным от врачевания до разрушения. Такие древние разносчицы хаоса и беспорядка. Сейчас их практически не осталось, зато твоя бабушка постаралась изменить смысл этого слова в положительную сторону.
— Ты знаешь мою бабушку Изельду? — уточнила Агни.
— Конечно! А кто её не знает! — уверенно ответила Хродгейр.
Тут Агнесса вспомнила, что, в общем-то, должна замерзать, но холода она как раз совсем не ощущала, напротив, в лицо ей дул довольно приятный ветерок.