Агни нехотя, шёпотом, и только когда рядом никого не было соглашалась, что между ними есть что-то общее — в целом гадалка лила воду на ту же мельницу, что и ведьма. Только брала за это деньги, что меняло абсолютно всё.
Ни разу в жизни Агнесса не взяла за свою помощь ни копейки, сколь сложной она ни была. Еду брала, одежду, какие-то мелочи или услуги, но деньги никогда. Бабушка Изельда всегда по этому поводу повторяла одно и то же:
— Ведьмы не продаются! То, что мы делаем, делаем потому, что должны помогать, потому что можем чем-то помочь, а не за звонкие монеты! Старую одежду брать — запросто, её всегда можно перешить или отдать кому нужно, еду, питьё, изделия — всё это всегда кому-то нужно. Деньги же только развращают!
Тётушка Фема была полноватой женщиной за шестьдесят с кудрявыми, длинными, тёмными волосами. В образе её всегда сопровождал роскошный восточный халат, расшитый под золото, самых ярких расцветок, такая же вызывающая косметика и множество украшений везде, где можно, и скорее всего там, где нельзя. Вне своего амплуа её одежда была куда как скромнее, а главное практичнее: исчезали многочисленные кольца, браслеты, серьги и амулеты. Оставалась только косметика и появляющиеся как грибы после дождя ярко-синие бигуди, придавая женщине вид матриарха какого-то очень дикого племени, что забежала на пять минут домой сварганить мужу пельмешек.
Агни застала её в небольшой примерочной, как раз где-то посередине процесса. Уже исчезло повседневное платье, был в приведён в порядок макияж и волосы, а вот халат ещё не возник. Последнее так смутило Ликона, что он, закрывая глаза руками, выбежал наружу.
— Любовь тебя ждёт, Агнеска, — слишком уверенно заявила гадалка.
— Сплюньте, — как от угрозы какой-то отмахнулась ведьма. — Вы что-нибудь про потерявшегося ребёнка слышали?
— А то! — мадам Фатум загадочно подмигнула и принялась выкладывать всё, что знала.
В этом плане ходить к гадалке было куда удобнее, чем бегать по всей деревне в поисках нужного человека, который в свою очередь тоже где-то бегал, скорее всего, испуганный и растерянный. Фема всегда всё знала, никуда не ходила, была кратка и лаконична. Идеальный агрегатор местных новостей.
— Иришка маленькая играла с другими детьми на западной окраине. Те её подначили, и она ушла в лес. Не вернулась. Староста Ерепонт собирает добровольцев на поиски.
Мадам отхлебнула водички и развела руками, показывая, что на текущий момент — это всё, что она знает. Агни благодарно кивнула и заторопилась в центр. Нужно было срочно остановить старосту и предотвратить дальнейшие жертвы.
Ликон ждал снаружи, порядком подмёрзший, но всё такой-же неутомимый. Перспектива ругаться со старостой его ничуть не отпугнула, поэтому вместе они двинулись в центр Любятова.
— А что мы будем делать, если в лесу на нас нападут волки? — спросил по пути юноша.
— Лично я расслаблюсь и подумаю о вечном, — ответила Агни.
— Это зачем?
— Мясо от испуга становится жёстче. Зачем устраивать бедным животным несварение? — пожимая плечами ответила ведьма и добавила. — Убежать ты от них всё равно не сможешь.
— А на дерево залезть?
— Хорошо, залезешь ты, потом что? — внимательно удостоверившись, что перед ней стоит всё тот Ликон, для которого и невысокий забор был серьёзным препятствием, уточнила Агни.
— Ну… они же должны уйти?
— Куда? Еда прямо над ними, просто подождать денёк, и сама упадёт вниз.
Ликон серьёзно задумался над сказанным. Пока он молча переваривал новую для себя информацию, Агнесса прикинула, как будет отговаривать старосту от поисков.
Ерепонт был мужиком крепким, неглупым и достаточно смелым. Все эти качества несомненно красили его как человека, но в лесу помогали мало, к тому же сопровождать его будет…
О Джеке Монстролове Агни старалась не вспоминать, искренне надеясь, что тот пока не в курсе, и она успеет всё разрешить до его появления. К счастью, дорогу до фургончика Джека сильно замело, поэтому скорость реагирования упала в разы, что значительно облегчило ведьме жизнь. Силы зла могли спать спокойно — воин света застрял в снегу.
Дом Ерепонта располагался практически в самом центре деревни. Был он не лучше, но и не хуже остальных, разве что чуть больше. Чин старосты в Любятово почётным не считался, скорее, был чем-то, от чего по возможности стоило отказаться, как и от любой лишней ответственности. В чём именно эта ответственность заключалась никто не знал и разбираться не желал. Жизнь же в деревне текла сама собою, и никакие управленцы ей были не нужны.