— Ульяну, а не вас!
— Так сказала, что можем приехать, — он подхватил эклер. — Мы и приехали. Я, может, совсем одичал. Дай, думаю, погляжу хоть одним глазочком, как оно приличные люди живут. Хотя, признаю, ошибся. Приличные люди — это не про тебя, сестрица…
Ульяне показалось, что матушка сейчас взорвётся, но… она выдохнула и выпрямилась.
— Я уже, честное слово, и отвыкла от вашей непосредственности. Вот уж и вправду святая простота… но ладно. Это не важно. Ульяна, ты должна отдать силу.
— Кому?
— Мне.
Как будто были варианты.
— Я сумею распорядиться ею с умом…
— Продав меня ещё раз?
— Ты о чём?
— Василий. Демон. И твой договор.
— И?
— Мама… знаешь, а я ведь даже не злюсь, — то ли поглощённая сила повлияла, то ли в целом пришло, наконец, осознание, что Ульяна не виновата.
Ни в своей никчёмности.
Ни в невыразительности.
Ни в том, что она не соответствует матушкиным ожиданиям.
Что, даже будь она гениальной, этого было бы недостаточно. Потому что дело не в самой Ульяне, а в матушке. И в её ожиданиях. Или точнее в желании быть лучше Ульяны. А самый простой способ стать лучше кого-то, надо лишь этого «кого-то» сделать хуже.
— Наверное, надо бы… ты свела в могилу отца.
— Не преувеличивай.
— Лишила меня не только своей, но и его любви. Я ведь правильно поняла, дядя Женя? Из-за приворота её не хватало на меня.
— О нет, сейчас будем ещё в детских обидах ковыряться… — матушка притворно вздохнула. — Как можно быть настолько мелочной и вечно страдающей? Мальчик, не боишься, что она утопит тебя в своём унынии?
— Не, — Данила изогнулся. — В семье должен быть кто-то серьёзный.
— Я? — предположил демон.
— И демон. Конечно. Кто-то серьёзный и ещё демон. Без демона, считаю, семья неполная.
Василий кивнул.
Но уточнил:
— Я правильно понял, что сказанное можно интерпретировать, как иронию
— Так вот, — матушка несколько повысила голос. — Это всё, конечно, имело место быть. Я не отрицаю.
— Правильно. Согласие и принятие — это то, что требуется для реабилитации…
— Заткните его кто-нибудь, — матушка даже приподнялась. — Пока я…
И снова пальцами щёлкнула.
А Ульяна подумала и тоже щёлкнула. И чёрные ниточки, что заплясали было над матушкиной ладонью, взяли и развалились. Только после развала не к Ульяне потянулись, а задёргались и вцепились в руку матушки.
— Ай, — взвизгнула та и рукой затрясла. — Ты что творишь⁈
— Понятия не имею, — Ульяна решила быть честной. — Меня ж ничему не учили. И откуда мне знать, чего я творю.
— А местами даже вытворяет, — Мелецкий категорически не мог промолчать. И Василий, взяв с тарелки дяди Жени длинный эклер, протянул ему.
— Скушай.
— Боже, за что мне это⁈
— Мам, ты чего хотела-то?
— Спасти тебя, дуру!
— От чего?
— От родни этой… от силы. Ты не понимаешь, она тебе не подчинится. Ведьма — это не только и не столько сила. Это прежде всего характер. А у тебя характера никогда не было.
— Может, потому что ты его давила, — Ульяна ковырнула белую гору и, подцепив красную ягодку, сунула её в рот. Надо же. Вкусно. И главное, аппетит никуда не делся. Раньше в присутствии мамы кусок в горло не лез. А теперь и лез, и добавки требовал. — Так что с силой я разберусь как-нибудь сама…
— И с источником?
— Каким?
— А тебе не сказали? — матушка откинулась на спинку стула. — Не удивлена. Там, в подвале, есть источник силы.
— Не, не угадали. Империя там теперь, — у Мелецкого и с набитым ртом говорить получалось.
— К-какая?
— Мышиная. Независимое, можно сказать, государство.
— Мальчик, ты можешь помолчать?
— Не-а. Честно. Пробовал, но как-то вот не очень получается. Так, значит, источник? И чего с ним делать?
— Источник спит, — дядя Женя поднял корзиночку с белым облаком взбитых сливок. — Большей частью. Так-то сам по себе он просто есть. Связан с окрестными землями. Хранит их, чтоб леса не хирели, зверьё не болело, рыба не выводилась и прочее вот, народно-хозяйственное…
Матушка прищурилась.
И Ульяна поняла, что сейчас она скажет гадость. Или не гадость, но что-то такое, что изначально собиралась сказать.
— Только иногда источник нужно подкармливать, верно, дорогой братец?
Чем?
Лучше не спрашивать.
— Чем? — Мелецкий не уловил момент, когда промолчать всё-таки стоит.
— Скорее уж правильно говорить «кем». Лучше всего глупой маленькой ведьмой, которая только-только входит в силу, а потому не способна с нею управиться. Им даже делать ничего не надо. Источник пробудится и подстегнёт силу, которой станет так много, что ты, Улечка, совершенно точно не справишься. А потом начнётся отлив. И сила уйдёт, что источника, что твоя, заодно прихватив с собой твою глупую никчёмную душонку…