— А вы дру-у-у-г Ста-а-асеньки? — томно потянула брюнетка, закатывая глаза и пытаясь устроиться на коленях.
— Друг, — подтвердила совсем уж не трезвая блондинка, пристраивая голову на плечо. И судя по обилию блёсток, рубашку можно будет выбросить. Отстирать эту хрень не реально.
Вот что Данила тут делает?
Он же просто пообедать собирался.
— Друг! — Стасик чудом услышал и выцепил самое, с его точки зрения, главное. — Ещё какой друг! Наилучший. Правда?
— Правда, — возражать не хотелось.
Хотелось уехать.
Куда вот только… не на работу же, в самом-то деле. Не поймут. Тот же Стасик первым и не поймёт. Да и вообще… как-то оно… ну не так.
— Вот! Пыхнёшь? — из кармана цветастой Стасиковой рубахи появилась сигаретка. Он подмигнул кому-то и заговорщицким тоном произнёс. — Особая…
— Воздержусь. И тебе не советую, — Данила вытащил сигаретку из рук приятеля и сдавил, выпуская пламя.
Пытаясь выпустить, потому что сила, обычно податливая и хорошо контролируемая, вдруг не отозвалась. Это было настолько невозможно, что Данила даже не поверил в первую минуту.
Во вторую тоже.
Переложил треклятую сигарету в другую руку. Пошевелил пальцами и попытался вытянуть хоть что-то. Огонёк хлопнул.
И поднялся над ладонью ворохом искорок.
— Ты ма-а-а-г? — удивлённо хлопнула ресницами блондинка. Ресницы были неестественной длины и такой же неестественной густоты, а потому цвет глаз девушки рассмотреть не получалось.
— Маг, маг… — отмахнулся Стас и из второго кармана достал горсть разноцветных круглых конфеток. — Он у нас сильный…
— А ты?
— И я сильный, — Стас ущипнул подружку, и та захихикала. Смех её вдруг резанул ухо ненатуральностью. — Сейчас поедем ко мне, я покажу, какой я си-и-ильный.
Данила мотнул головой.
Да что за ерунда такая…
— Что, не встаёт? Силушка богатырская…
Стасик, кажется, совсем перебрал.
— Переутомился, — Данила ладонями растёр сигаретку и отряхнул руки. — Ладно, поеду я…
Куда точно, он не решил, главное, чтобы подальше, потому что… потому что не хотелось ему оставаться здесь. И сила… накурено тут. Или внешние подавители включили, хотя по ощущениям не скажешь. А может энергоконфликт?
Нервное перенапряжение?
С чего бы, конечно, но… должно же быть объяснение. Данила снова потянулся к силе, пытаясь зацепить за хвост, чувствуя себя совершенно беспомощным, будто ему снова десять и он пыхтит от натуги, стараясь не опозориться перед отцом и понимая уже, что как раз и позорится.
— Куда⁈ — вот только у Стасика имелись другие планы. — Не, дружище, так не пойдёт. Гулять, так гулять. Правда, девочки
Девочки хором захихикали.
Как игрушки заводные.
Чтоб…
Сила поддалась, с трудом, через силу. Поток её направился в пальцы… и кажется, Данила и вправду переутомился. Перебрал с упражнениями. Наставник ведь предупреждал, что перегореть куда проще, чем Даниле кажется. А потому с прокачкой надо бы аккуратней.
— Сейчас идём в клуб.
— Извини, но…
— Никаких извинений не приму, — воскликнул Стас и зачем-то ткнул под рёбра, а когда Данила открыл рот, чтобы возмутиться, в этот рот поспешно что-то засунули. И перекинув руку через шею, зажали да так, что не дёрнешься. Потная ладонь прижалась к губам, не позволяя выплюнуть. — Вот и всё… да не вырывайся ты…
Стас был больше.
Сильнее.
И дурнее.
А ведь отец предупреждал, что не стоит с ним связываться, что… Данила попытался вывернуться.
— Скушай конфетку и…
Язык обожгло кислотой, а потом он словно замёрз. И следом накрыло жаром, да таким, что прямо до самых костей ломануло.
— Погодь, сейчас проберет…
Голос донёсся откуда-то со стороны. В ушах шумело. В голове звенело. Данила тряхнул и едва удержался на ногах.
Надо…
Позвать.
Кого?
Выбираться. Сила, ещё недавно неощутимая, теперь ожила.
А Стас руку убрал, прихихикивая.
— Стас… что за… дрянь…
— Да так, кой-чего расслабиться, а то ты вечно с мордой мрачною. Правда, девчата? Повеселишься хоть раз по-человечески…
— Стас… уходи…
— Чего
— Уводи. Всех… кажется…
Рубашка вспыхнула первой.
— Ой, — совсем другим трезвым голосом сказала блондинка. — Он горит.
— Данька…
— Контроль… — Данила стиснул зубы, пытаясь обуздать клокочущую внутри силу. Бездна на неё… чтоб вас всех… что за дрянь… — Теряю…
— Мамочки… волосы…
Кожа тоже загоралась. Язычки пламени расползались и гасли, чтобы снова вырваться.