Жалка Пуст была доброй душой. Со временем феи-крестные начинают здорово разбираться в человеческой природе, и от этого хорошие ведьмы становятся добрыми феями, а плохие обретают могущество. Жалка была не из тех, кто любит крепкое словцо, и если она употребила такое выражение, как "вожжа под хвост попала", то можно быть уверенным: она говорит о человеке, который, по ее мнению, находится уже в нескольких милях за горизонтом безумия и все ускоряет полет.
Старая ведьма налила себе чаю.
- Вот в чем беда со вторым зрением, - продолжила она. - Ты видишь, что делается, но не знаешь, что все это значит. Я видела будущее. В нем тыква превратилась в карету. Только это ведь невозможно! А еще там мышь обернулась кучером, что тоже навряд ли может случиться. Потом там были бьющие в полночь часы, какая-то туфелька стеклянная... И все это должно случиться. Потому что так заведено в сказках. Но затем я вспомнила, что знаю кой-кого, кто умеет переворачивать сказки на свой лад. Она снова вздохнула.
- Жаль, не я отправляюсь в Орлею, - сказала она. - Косточки погреть не помешало бы. К тому же Сытый Вторник на носу. В былые-то времена я завсегда на Сытый Вторник в Орлею заглядывала.
Последовало выжидательное молчание.
- ПО-МОЕМУ, ТЫ ПРОСИШЬ МЕНЯ ИСПОЛНИТЬ ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ... - с подозрением промолвил Смерть.
- Ха! Желания - это удел фей-крестных, но их желания никто не исполняет. Жалка снова устремила взгляд неизвестно куда и теперь явно разговаривала сама с собой. - Вот ведь в чем дело... Я должна отправить эту троицу в Орлею. Просто обязана отправить, потому как видела их там. Все трое должны туда попасть. Но с такими, как они, все очень непросто. Тут без головологии не обойтись. Надо сделать так, чтобы они сами себя туда отправили. А то ведь Эсме Ветровоск только скажи, что она должна куда-то там отправиться, так она с места не сдвинется - назло тебе. Значит, надо строго-настрого запретить ей это, и тут уж она хоть по битому стеклу побежит. Беда с этими Ветровосками. Если им в голову что втемяшилось, все, не переупрямишь, обязательно своего добьются!
И тут Жалка Пуст улыбнулась - видимо, ей на ум пришла какая-то забавная мысль.
- Но скоро одна из них узнает, что такое поражение...
Смерть промолчал. "Да что я ему тут рассказываю? - подумала Жалка Пуст. Уж он-то наверняка знает: рано или поздно все терпят поражение".
Она допила чай. Потом встала, не без некоторой торжественности напялила свою остроконечную шляпу и заковыляла наружу через заднюю дверь.
Чуть в стороне от дома под деревьями была вырыта глубокая яма, в которую кто-то предусмотрительно спустил короткую лестницу. Жалка слезла туда и с некоторым трудом вытолкнула лестницу наверх, на палые листья. Затем улеглась на дно ямы. Но вдруг опять подняла голову.
- Если не имеешь ничего против сосны, то господин Сланец, тролль, владеющий лесопилкой, ладит неплохие гробы.
- ОБЯЗАТЕЛЬНО БУДУ ИМЕТЬ ЭТО В ВИДУ.
- А могилу эту вырыл Харка-браконьер, - как бы между прочим заметила она. - И он же обещался на обратном пути заглянуть сюда да засыпать ее. Главное аккуратность. Что ж, маэстро, прошу!
- МАЭСТРО? АХ ДА. ФИГУРА РЕЧИ. Он взмахнул косой.
Десидерата Жалка Пуст погрузилась в вечный сон.
- М-да, - сказала она. - Ничего особенного. Ну а дальше-то что?
Перед вами - Орлея. Волшебное королевство. Алмазный город. Счастливая страна.
В самом центре города между двумя зеркалами стояла женщина и глядела на свои уходящие в бесконечность отражения.
Эти зеркала находились в центре зеркального восьмиугольника, установленного под открытым небом на верхушке самой высокой дворцовой башни. Вообще-то, в восьмиугольнике гуляло столько отражений, что лишь с большим трудом можно было определить, где заканчиваются зеркала и начинается реальный человек.
Женщину звали госпожа Лилит де Темпскир, хотя за свою долгую и насыщенную событиями жизнь она отзывалась и на многие другие имена. К этому Лилит де Темпскир привыкла с младых ногтей, ведь если хочешь чего-то достичь в жизни а она с самого начала решила добиться всего, что только возможно, - во-первых, научись с легкостью менять имена, а во-вторых, никогда не пренебрегай плохо лежащей властью. Лилит де Темпскир похоронила уже трех мужей. По крайней мере, двое из них были действительно мертвы.
А еще нужно почаще переезжать. Потому что большинство людей не любят съезжать с насиженных мест. Меняй страны, меняй имена, и если все делаешь правильно, то весь мир станет твоей креветкой. Или кальмаром. В общем, вы поняли. Например, чтобы стать благородной госпожой, ей пришлось проехать всего-навсего сотню миль.
И теперь она ни перед чем не остановится...
Два главных зеркала были установлены друг напротив друга, но чуть-чуть неровно, так что Лилит могла видеть происходящее за спиной. Взгляду представала вереница ее собственных отражений, уходящих в бесконечные просторы начинающейся за зеркальной поверхностью вселенной.
Она чувствовала, как вливается сама в себя, бесконечно множась в бесчисленных отражениях.
Когда Лилит вздохнула и наконец вышла из межзеркального пространства, эффект был ошеломляющим. Прежде чем исчезнуть, отражения Лилит еще мгновение висели в воздухе и лишь потом растворились.
Итак... Жалка Пуст умирает. Надоедливая старая рухлядь, туда ей и дорога. Ведь эта ведьма никогда не понимала, каким могуществом обладает, - она относилась к тем людям, которые опасаются творить добро только потому, что боятся причинить вред. Такие людишки воспринимают все настолько серьезно, что, прежде чем исполнить желание какого-нибудь муравья, прямо-таки изведутся от моральных терзаний - а вдруг случится что-нибудь плохое?
Лилит окинула взглядом город. Что ж, препятствий больше нет. Хотя, честно говоря, эта дура старая ведьма была лишь незначительной помехой.