— Я купил два места на этот рейс. Два. С одной простой целью — чтобы не сидеть с кем-то рядом.
Ну, это... до неприличия странно? Ебануто? Я стараюсь не скорчить рожицу. Кто он такой? Неужели так страшно сидеть с кем-то другим? Этот парень вообще видел кресла в экономе? Там мы можем сосчитать количество волосков в носу друг у друга. Здесь же мое кресло очень широкое, да и находится в добрых тридцати сантиметрах от его дурацкого места.
— Мне очень жаль, сэр, — отвечает стюардесса, почти мурча, и это еще более странно. Она ведь должна злиться. Возможно, всё это — часть программы поцелуйте-задницу-пассажирам-первого-класса-потому-что-они-заплатили-тонну-бабок-за-возможность-оказаться-здесь. — На рейс продано слишком много билетов, и все места заняты.
— Именно поэтому я оплатил два места, — кричит он.
Она снова мурчит ему что-то успокаивающее. Мне не слышно, так как двое мужчин проходят мимо, чтобы занять свои места, болтая о вариантах вложения акций. Когда они удаляются, я снова слышу мистера Сноба.
— Это неприемлемо.
Слева от меня что-то мелькает, и я почти подпрыгиваю. Я вижу красный костюм стюардессы, когда она наклоняется ближе и нажимает на кнопку поднятия панели-экрана между нашими креслами. Жар заливает мои щеки, даже когда она начинает объяснять:
— Этот экран обеспечит уединение...
Девушка смолкает, так как панель не поднимается.
Я прячу лицо за меню.
— Эта гребаная штука не работает? — слова исходят от Сноба.
Дальше всё идет именно так, как вы и ожидаете. Он причитает, она его успокаивает, я прячусь между первой и второй страницами меню.
— Возможно, я смогу уговорить кого-то поменяться местами? — услужливо предлагает стюардесса.
Да, пожалуйста. Подсуньте его кому-нибудь другому.
— А что это изменит? — кричит Сноб. — Смысл был в том, чтобы рядом со мной было пустое место.
Мне бы хотелось предложить ему подождать следующего рейса и уберечь нас всех от головной боли, но этого не случится. Противостояние подонка со стюардессой заканчивается тем, что он плюхается в свое кресло, раздраженно выдыхая. Должно быть, парень не маленький, так как я чувствую поток воздуха с его стороны, когда он делает это.
Я буквально ощущаю жар его взгляда перед тем, как он отворачивается.
Уёбок.
Бросая меню на столик, я решаю: к черту, я извлеку из всего этого веселье. А что они могут поделать? Самолет переполнен, мое место в безопасности.
Нахожу пластинку жвачки в сумочке и забрасываю ее себе в рот. Еще несколько пластинок — и у меня во рту супер-пупер жвачка. Только теперь я разворачиваюсь в его сторону.
И моментально застываю с полуоткрытым ртом, потрясенная видом сидящего рядом мужчины. Потому что, святой боже, ни у кого нет права быть таким красавчиком и капец каким мудаком. Этот парень на сто процентов самый прекрасный из всех виденных мною мужчин. И это странно, так как его черты не идеальные или мягкие. Нет, они выразительные и сильные — линия подбородка такая острая, что можно резать сталь, высокие скулы и ровный нос, который вроде бы не маленький, но при этом отлично вписывается в его лицо.
Я ожидала безликого, серого аристократа, но этот парень загорелый, а его черные волосы падают до самой линии бровей. Идеальные по форме губы сжимаются от раздражения, когда мужчина перелистывает журнал перед собой.
Но, очевидно, он чувствует мой взор — и то, что я глазею, словно пронзенная гарпуном рыба, отнюдь не помогает — так что парень поднимает на меня вопросительный взгляд. И вот, я поражена полной силой этой мужской красоты.
Его глаза цвета морской синевы. Выразительные темные брови сходятся на переносице, выражение его лица словно надвигающийся шторм. Он вот-вот поразит меня взглядом насмерть. За этой мыслью следует еще одна: лучше бы мне как-то исправить ситуацию.
— Иисусе, — выпаливаю я, поднимая руку и прикрывая ею глаза. — Будто смотришь на солнце.
— Что? — восклицает он, прищуривая эти свои яркие глаза-лазеры.
О, как же будет весело.
— Просто прекрати, сможешь? — я кошусь на него. — Ты слишком сексуален. Я не в силах это вынести.
Это правда, хотя мне бы никогда не хватило смелости произнести подобное при нормальных обстоятельствах.
— С тобой всё нормально? — его тон говорит об обратном.
— Нет, ты почти меня ослепил, — я машу рукой. — У тебя есть выключатель? Это можно прикрутить?
Его ноздри расширяются, а кожа будто становится темнее.
— Мило. Я застрял рядом с сумасшедшей.
— Только не говори, будто не знаешь, какой ослепляющий эффект производишь, — я бросаю на него взгляд, широко открыв глаза. По крайней мере, надеюсь, что это так выглядит.