И сказала это так уверенно, что даже я засомневалась.
— Пусть сама решает, — пророкотал Берендей. — А то уж больно много всяких-разных в наш мир ходить стало…
Это он, конечно, ночного гостя имел в виду. Аспида я так и не успела разглядеть. Только Берендей видел, как над лесом, заслонив луну и звезды, мелькнула огромная тень, испустившая поток пламени. Лес занялся, а змей исчез. Тут и мы с Драгомиром выскочили наружу, в чем были.
Мельком я увидала, как удаляется крылатое чудовище — змей с крыльями, блестящими, как железо. И даже несмотря на то, что он уже явно не собирался еще что-то жечь, а просто летел прочь, испытала такой ужас, что будто окаменела. Только Ядвижа, вручив ведро и приказав таскать воду, смогла вывести меня из оцепенения.
А сейчас, когда солнце мирно заливало полянку Берендея теплым светом, прилет аспида и пожар казались дурным сном.
— Раз аспид снова явился, вскорости племена на поклон к князю соберутся, будут просить уберечь их, — проговорил Берендей. — Ты, Драгомир, уж прости, а я против князя не пойду — сам видишь, его защита лесу нужна.
— Вижу, что тут говорить, — кивнул ведьмак. — Сам разберусь.
Тут Берендей вдруг поперхнулся пирогом, закашлялся, поднес руку ко рту… а затем с недоумением уставился на ладонь:
— Эвон как! Глянь, ягодка! Как же ты рыбу-то чистила, ежели проглядела такое?!
На его ладони лежало тонкое красивое кольцо, похожее по цвету на золотое, только темнее. С маленьким алым камушком, ярко блеснувшим, когда Берендей поднял колечко, показывая нам всем.
— Отдай перстенек девоньке, — не терпящим возражений тоном скомандовала Ядвижа. — Ей нужно!
Мужчина протянул мне перстенек. Я с опаской посмотрела на ведьмака — что посоветует? Драгомир усмехнулся в бороду, но ничего не сказал.
— Бери, не сумлевайся, — подбодрила Ядвижа. — Пригодится! Тебе как раз на безымянный придется впору!
Я примерила и поразилась — в точности как на меня сделано! Перстенек легко наделся и нарядно заблестел, даже металл ярче стал.
— Шуточки все твои, — вполголоса заметил Драгомир.
Ядвижа, оставив его слова без ответа, деловито начала убирать со стола, даже доесть ведьмаку не разрешила, тарелку из рук буквально выдернула.
Поняв, что спрашивать бесполезно — сами скажут, когда будет нужно — я быстро доела свой кусок рыбника, отдала тарелку ведьме и встала, поблагодарив за завтрак.
— Пора нам выдвигаться, — Драгомир обтер усы и бороду.
— Что же, доброго пути да удачи! — отозвался Берендей.
Оставив супругов в их избушке, мы спустились на поляну и зашагали дальше по тропке, уводившей все глубже в лес.
Когда прошли уже приличное расстояние, я спросила:
— Почему Ядвижа так тебя не любит?
— Хм, — отозвался ведьмак. — Думает, опять утащу ее мужа на войну. А она без него — та сама видела — враз стареет. Не хочет, видно, одинокой старухой быть.
— Так она не по своей воле так превращается? — удивилась я.
— Нет, ее любовь красит, — ухмыльнулся Драгомир. — Покуда он ее любит да рядом находится — она молодая да красивая.
— Понятно… А кольцо, в смысле перстенек — зачем подсунула? — вспомнив с странном подарке, посмотрела на руку, и камушек заблестел, словно откликнулся на мое внимание.
— В свои игры, значит, играет. Она если что дарит — все равно до конца не сказывает, зачем да как, — ведьмак улыбался все загадочнее, видимо, вспомнив вчерашний эффект от настоя Ядвижи. — Придет время — пригодится, вот тут не слукавила.
— Да уж, игры эти… — снова нахлынуло смущение, и я остановилась, схватив ведьмака за рукав. — Слушай, давай условимся, что вчера ничего не было, а? Это ж не я, это все ее настой волшебный.
— Да как же не было, ежели ты сама на меня набросилась? — рассмеялся ведьмак, но сразу перестал, увидев мое лицо. — Ладно, шучу. Не было так не было. Померещилось, значит.
Но легче от его согласия не стало. Перед глазами так и стояла эта картина: хватаю Драгомира, прижимаюсь, льну к нему, как кошка в марте. Да я вроде даже рычала и мурлыкала! И опять от стыда стало некуда деваться, так и шла следом за ведьмаком, прокручивая в памяти вчерашний вечер.