Он навалился на меня всем телом, долго елозил на мне, я молилась, чтобы у него получилось хотя бы в этот раз. Но в итоге он с криками и проклятьями вскочил с постели, накинул на себя халат и бросив мне злобное «проклятая ведьма», вышел из комнаты. Со мной его детородный орган отказывался работать.
Мне кажется, я за всю жизнь столько не рыдала, как за этот год. Моя жизнь висела на волоске, а я ничего не могла сделать, чтобы забеременнеть от супруга. Он дважды хвастался мне, что спал со служанками и одна даже понесла от него, а со мной по прежнему не получается. Правда беременность служанки оказалась ложной. Но его это не расстроило, всё равно такой ребенок был бы для него бесполезен. Главное, что с другими у него получалось. Выходит, проблема была во мне.
🪻
Как только выпал первый снег, в замок вернулся Гастон. Выбрав минутку, когда супруг отсутствовал, я бросилась ему в ноги и умоляла увезти меня корабле куда подальше. Гастон пока ничего не понимал, но пояснил, что сейчас сезон мореплавания закончился и он не сможет мне помочь. Нужно подождать до весны.
Гастон был шокирован внезапной смертью Руфуса и еще более внезапным браком между мной и графом. Он попросил меня сходить с ним на могилку кузена, помолился за его душу. И только мы собирались поговорить по душам, как явился мой супруг. В последнее время он еще больше изменился: волосы часто были всклокочены, глаза бешено вращались, он стал неаккуратно есть за столом и даже вытирал рот рукавом, из-за чего на его одежде появлялись пятна, а менять её он не хотел. От него теперь часто разило по́том и едой. Этот Себастьян Буршье разительно отличался от того графа, каким я увидела его пять лет назад. Видимо выпавшие на его долю болезни и утраты действительно повредили его разум.
Сегодня за ужином он снова напился и заснул прямо за столом. Когда слуги отнесли хозяина в его комнату, мы с Гастоном наконец смогли поговорить. Я не знала, имею ли право жаловаться ему на дядю, но когда Гастон спросил как мне в замужестве, я горько разрыдалась и ему пришлось меня успокаивать. В общих чертах я поведала о нашей проблеме с зачатием и пожаловалась, что не знаю, как мне эту проблему решить. Потом рассказала ему о своих опасениях насчет душевного состояния графа. Пообещав во всём разобраться и поговорить с ним, Гастон отправил меня отдыхать.
За завтраком мой супруг, опухший и взъерошенный, жаловался племяннику на меня, рассказал про поддельное приданое, а потом обвинил в том, что я лишила его мужской силы. Гастон попытался вступиться за меня, однако лорд Себастьян так рассвирепел, что снова обвинил меня в колдовстве. Он кричал, что сдаст меня святой инквизиции и потребует сжечь на костре. Не зря же я рыжая и красивая, именно после ночи со мной он и потерял свою силу.
– Дядя, успокойтесь! В конце концов вы говорите о своей законной супруге!
– Да без разницы, законная она или нет. Раньше у меня таких проблем не было, а как на ней женился, так начались.
– Но вы ведь сами её выбрали.
– А что мне оставалось? У нас уже был брачный контракт и я получил согласие на смену мужа. Не искать же теперь другую женщину?! Да и некогда мне, возраст уже не тот, по невестам бегать. К тому же она всё еще хранительница герцогского титула. А я его упустить никак не могу.
– Может вам лекаря вызвать?
– Этого шарлатана и обманщика?! Он даже не постеснялся мне соврать, что она, оказывается, была девственницей в своём первом браке! И она соврала! Убеждала меня, что у них с Руфусом всё случилось. Только в брачную ночь я выяснил, что это враньё! Все вокруг врут!
– Мне кажется, эту проблему можно как-то решить, надо только хорошо подумать, – начал снова Гастон.
– Да что тут думать?! – прервал его Себастьян. – Ведьма она! Я после неё со служанками ещё мог, одну даже обрюхатил, а теперь даже со служанками уже не могу!
Я красноречиво посмотрела на кувшин с вином который мой престарелый супруг почти опорожнил за завтраком. Гастон проследил за моим взглядом и отодвинул кувшин подальше.
– Погляди, что делается? Руфус не смог с ней переспать. Я смог только раз, а теперь не работает при ней ничего. Ведьма, не иначе!
– Успокойтесь, дядя, не ведьма она.
Слушая эти речи, я почувствовала, что прямо сейчас седею. Никакие доводы и объяснения его не устраивали. Он твердо решил: я ведьма и должна сгореть на костре, если не рожу ему наследника.
Я плакала постоянно. Гастон пытался утешать меня и обещал спасти весной, когда лёд тронется и можно будет уплыть. Для него происходящее тоже было странным и неправильным. Но супруг решил не откладывать и уже в январе написал письмо в инквизицию. Они поругались. Гастон обвинил дядю в необоснованной жестокости, а тот, подумав, заявил, что есть только один способ доказать, что я не ведьма.