🪻
Осенью, когда живот был уже сильно заметен, к нам прибыл тот самый человек в королевской ливрее, который присутствовал на свадьбе в качестве свидетеля. Он желал убедиться, что у нас будет наследник. Супруг больше не мог скрывать от меня правду. Оказалось, что без сына после его смерти всё его имущество перейдет короне, титул графа отдадут другому, а его жену выставят на улицу без средств к существованию. Ни мой титул, ни происхождение меня не защитят. Не знаю, возненавидел меня король, или просто забыл обо мне, если вынес такое решение. Или это было решение его ревнивой любовницы. Уже не важно.
Теперь мне стали понятны причины его нервозности, но я все равно его не простила. Он боялся смерти и еще больше страшился забвения, что род прервётся и никто его больше не вспомнит. Поэтому делал всё, что мог, чтобы это изменить. И его женитьба на мне была призвана не просто род продлить, но возвысить и укрепить его за счет титула. Он был уверен, что только так его запомнят. Однако меня больше беспокоила моя собственная судьба. Если мы с Гастоном сможем сбежать, плевать мне будет на титул и благосклонность Карла 2. Но если что-то пойдет не так мне придётся выживать.
Ребёнок впервые толкнулся, когда я размышляла об этом. Меня тут же затопило нежностью. Мамочка всё выдержит, маленький, всё перенесёт. Ты главное расти. А я что-нибудь придумаю. Интересно, стала бы я так же любить этого ребёнка, будь он зачат от графа Себастьяна?
С того дня ребёнок стал пинаться часто. Я приходила к Гастону и мы долго беседовали, обсуждали имена, которые подойдут мальчику и девочке. Гадали, кто же родится и сравнивали моё состояние с народными приметами. Малыш реагировал на голос своего отца, копошился в моём животе и сильно толкался, когда Гастон прикасался к нему рукой.